Константин изобразил лёгкий шок:

– Да уж. Мне сказали, сотрясение. Сказали, возможны некоторые провалы в памяти. Но настолько…

– Было бы чему проваливаться, – отмахнулся Брайер, уже оставив кровать, – что у нас там на сегодня? Сколько дней прошло?

На последнем вопросе мужчина прищурился, уже заподозрив, что что- то не так.

– «Дней»? Может, ты хотел сказать, «лет»? – генеральный директор открыл на телефоне календарь и указал Брайеру на дату.

Лицо Нильсона окаменело.

– Не может быть, – промолвил он, – мое… предательство было…

– Да, дружище. Три года назад, – с полными сочувствия глазами Титов покачал головой.

– Я столько был без сознания? Ничего не понимаю.

– Нет. Всего сутки. Но ты, похоже, обо всём забыл. Как и я забыл о том инциденте, о котором ты говоришь.

Рука ОПЗМовца легла на плечо мятежника.

– Спасибо. Камень с плеч, – бросил Брайер, – только скажи мне. Что творилось все это время?

– С чего бы начать… – Константин набрал полные лёгкие воздуха.

– Нет. Давай пока без долгих рассказов, – оборвал его мужчина. Резким движением Нильсон поднялся с кровати. Чуть пошатнулся: кажется, не до конца в себя пришёл, – просто хочу знать. Кто я, что я, что эти уроды? Они были настроены серьёзно.

– Даже очень, – понимающе кивнул ОПЗМовец, – у них все получилось.

– Что? – огромные кулаки Брайера сжались, – получилось?!

– Да. Вся Америка за ними. И Китай тоже, – Титов выдержал паузу, дав собеседнику осмыслить информацию, и тут же бросил, совсем невзначай, – не вини себя. На твоём месте мог быть каждый.

Мужчина стиснул челюсти. Конечно, после призыва не винить себя эффект вышел обратный.

– А наши что?

– Карл в порядке, день рождения празднует. Алиса – тоже. Олег, Филатов, то есть, жив- здоров. Комндует. Кого ещё ты помнишь? Дана – сбежала к Карлу, да и поделом.

– Да. Их помню, – информация рушится на Нильсона водопадом. Взгляд его рассеянно блуждает по палате, пытаясь найти хоть что- то неизменное, – прошло столько времени!

– Понимаю. Освоиться непросто, – признал Титов, – нужен день- другой прийти в себя.

– День? Нет. Мне бы пару часов, не больше, – Нильсон резко остановился посреди палаты, – кулаки чешутся. Знаешь ведь, мне в бою размышляется лучше.

Лёгкая усмешка тронула губы генерального директора. Тут не поспоришь.

– Нет, – ответил он твёрдо, – сказал, отдых, значит, отдых. Нечасто я такое предлагаю, правда? Вот и пользуйся.

Константин чуть нарастил скорость речи, настаивая на своём:

– Давай обозначим иначе. Не отдых, а передышка. Лучше?

– Лучше, – нехотя кивнул мужчина, – ты- то как? – спросил он, уже взглянув в сторону выхода из палаты, – выглядишь несвежим.

– Непростой день был, – директор пожал плечами, – мы недавно город завоевали, так повстанцы его отбили обратно. Сдаётся мне, тут мы тебя и задействуем.

– Не вопрос. Решим.

– Конечно. Но не сегодня, не забывай.

Титов ликовал. Очень, очень тяжело было сейчас это скрыть, настолько невероятным в принципе выглядел текущий успех.

Мужчины шли по больничному коридору. Ослабленный, Константин едва поспевал за рослым генералом. Как бы сильно бывшему мятежнику ни досталось от Адама и Алисы, сил в нём было куда больше.

– У Карла день рождения, говоришь? – усмехнулся Нильсон, решив перевести тему, – сам- то был?

ОПЗМовец посмотрел на него. На секунду выстрелила мысль, что вот так оно и должно быть. Никуда Брайер не убегал, никого не предавал. Оставался он верным служащим ОПЗМ и надёжным товарищем. А всё прочее – ложные воспоминания. Или вовсе слухи.

– Да, заглянул, – прозвучал ответ, – больше по делам, конечно, но слишком уж они настойчивы. Понимаешь.