За день до того, как им предстояло выступить, девушка ушла прощаться со своими друзьями из других подразделений. Ло подошел к Пину и протянул ему флягу горячего грушевого сидра.

– Как дела, Маленький брат? – спросил он.

Пин так удивился, что пересчитал узлы со своим скарбом: вдруг чего пропало.

– Пожалуй, волнуюсь маленько, – ответил он. – Нынешняя кампания не то что прежние.

Ло улыбнулся. Он схватил один из самых больших узлов, которые должен был тащить Пин, и кинул в кучу своих вещей.

– Я бы не стал переживать почем зря. Мы в надежных руках, – подбодрил он. – Бо Гу многому научился в России. Кроме того, в наших рядах есть даже европеец. – Он принялся топать ногами, пока не поднял целую тучу пыли. – И все же все как раньше, у нас с тобой есть только мы.

– Пожалуй, ты прав, – кивнул Пин.

– Как и всегда, – Ло развернулся и направился к остальным.

Пину подумалось, что ему следует попрощаться с Хай-у перед разлукой, поэтому он направился в сторону госпиталя. Оружейник чувствовал себя неловко. По сути дела, Ло предлагал ему помириться и снова стать друзьями, но что для Ло дружба? Прикрывать друг другу спину в бою или нечто большее? Интуиция подсказывала Пину, что дружелюбие Ло не к добру и теперь надо ждать беды. Но какой? И откуда она явится? «Ишь ты, – думал Пин, злясь еще больше, – решил, что раз вызвался тащить один из моих узлов, то я теперь все прощу и забуду».

Когда он добрался до другой стороны горы, то увидел, что от госпиталя осталась в лучшем случае треть палаток. Остальные разобрали и нагрузили на мулов, длинная вереница которых шагала вместе с армией вниз по склону к долине. Бойцы сворачивали последние из снятых палаток. Помахав им рукой, Пин отвел полог в сторону и проскользнул внутрь шатра, где лежал Хай-у.

– Говоришь, Третий корпус выдвигается? – спросил калека, почесывая культю. Бинты уже сняли, и Пин теперь мог разглядеть десять дырочек в тех местах, куда были воткнуты иглы. – Первый раз в жизни так сильно зудит.

– Ты ее в грязь сунь, – посоветовал Пин. – Та холодить начнет, и полегче будет.

– Хорошая мысль, – одобрил Хай-у. – Так вам сказали, когда вы вернетесь?

Пин помотал головой.

– Чего-то у меня какое-то дурное предчувствие, – признался он. – Враг сменил тактику. И мы тоже.

– А еще теперь с вами нет мастера кун-фу, – улыбнулся Хай-у, продемонстрировав кривые зубы.

– Это даже хорошо. А то я раньше постоянно боялся, что ты полоснешь меня своим мечом. Как начнешь им размахивать, только и успевай уворачиваться…

Хай-у опустил голову, и улыбка сошла с его лица.

– Я пошутил, – виновато произнес Пин.

– Она обо мне хоть раз словом обмолвилась? Кстати, как она?

Пин пожал плечами, поковырял пальцем прореху в штанах, которые заштопал ниткой из мешковины.

– Я пытаюсь больше о ней не думать. Стараюсь даже не смотреть. Ладно, – он махнул рукой. – Кстати, Ло последние несколько дней ведет себя куда лучше… Кроме того, нам же на фронт… Пожалуй, лучше, если мы снова станем с ним друзьями.

Слова Пина ошеломили Хай-у. Калека выглядел так, словно в палатку внезапно залетела летучая мышь.

– Ло ведет себя лучше? – переспросил он. – Плохо дело. Это означает, что он в нее влюбился.

«Ну само собой, – подумалось Пину. – Теперь понятно, почему я в последнее время как на иголках».

– Наверное, ты прав, – сказал он. – Я уже говорил тебе, может, оно все только к лучшему. Зачем бороться? Я устал.

– Это еще что за отношение? – Хай-у двинул Пина по голени. – Ты собрался воевать и при этом опустил руки. Устал, говоришь? Да у меня с одной ногой и того сил больше!

Пин, зашипев от боли, потер ушибленное место.