– Соня, цветы поешь на бабушкиной клумбе, а сейчас пошли домой, а то Полина будет ругаться, – смахивая бабочку с родимого пятна, сказал Робик и поднял бидон с раскаленного щебня. – Надо идти, молоко скиснет.

Мальчик с нетерпением смотрел на сестру: «Дело не в молоке!» Сегодня он хотел вернуться пораньше, чтобы пойти с мальчишками на озеро кататься на плоту. Ему с трудом удалось отговорить Соню остаться у Милы на чай с пирогом. «А теперь еще она решила поесть цветочки.» – Раздраженно думал Робик.

– Нет-нет! Хочу тебе тоже найти!

– Все. Сейчас наломаю тебе сирени, дома поищешь. Я бы загадал, чтобы мама исчезла вместе со всеми своими уродами. Хочу остаться у бабушки! – Робик отломал огромную ветку сирени и отдал ее Соне. Потом взял сестру за руку и потащил по пыльной дороге в сторону поселка.

«Поедим блинчиков, Соня останется с бабушкой, а я пойду с ребятами на озеро. Поплаваем на плоту.» – Мысли Робика прервал звук мотора, приближающейся в облаке пыли машины. Он оттащил Соню к краю дороги, и они повернулись спиной к щебенке, чтобы мелкие камни из-под колес не попали в лицо. Когда шум мотора раздался совсем близко, Робик крепко сжал бидон и машинально закрыл глаза Соне ладонью свободной руки.

Так они стояли, вжавшись в густые кусты сирени, росшие на обочине дороги вдоль дренажной канавы, и ждали, когда проедет машина. Запах цветов окутывал сладким облаком, листья успокаивающе шелестели, движимые легким утренним ветром. Шума мотора больше не было слышно.

«Наверно проехала,» – подумал Робик и открыл глаза. Ветки сирени плавно раскачивались. Он не мог оторвать от них взгляда: «Вечером обязательно нарисую. Вернусь с озера и нарисую. И не нужно ни у кого просить краски и карандаши.» В первый же день, когда они приехали, Полина нашла несколько рисунков в его рюкзаке и сказала, что внук у нее настоящий талант, купила цветные карандаши, кисточки и огромную коробку с красками.

Робик стоял и смотрел на колыхающиеся ветки сирени как завороженный, а Соня смотрела на него и улыбалась. Она уже нашла еще один цветок с пятью листиками – для брата.

Позади раздался какой-то шум. Робик оглянулся. Прямо за их спиной стояла огромная темная машина, до середины капота покрытая пылью. Дверца открылась и на землю опустилась нога в блестящем желтом ботинке.

На столе стояли вазочки с прошлогодним яблочным джемом и три пустых стакана для парного молока. Полина переворачивала на сковородке три последних блинчика, когда в дверь кухни постучали.

– Робик дома? За дверью стояла кучка загорелых мальчишек.

– Идите гуляйте. Я передам Робику, что вы заходили.

«Ну вот, все готово,» – Полина была на седьмом небе от счастья, что внуки гостили у нее и была готова с утра до ночи стоять у плиты, чтобы накормить их чем-нибудь вкусненьким. Тем более, что в ее старом уютном доме Робик и Соня гостили первый раз.

«Анна выглядела напуганной и дерганной, когда привезла их. Конечно, жаль ее. Но еще больнее за внуков. Они не заслужили такую мать. Вернее, Анна не заслужила таких детей,» – размышляла Полина.

Она давно поняла, что они с дочерью стали чужими людьми. Анна сбежала из родительского дома сразу после окончания школы. Полина пыталась сблизиться с ней, часто приезжала в Бург. Но ничего не выходило. Анна избегала контактов с матерью. Мать узнавала о дочери от соседей, чьи дочери когда-то учились в одном классе с ее девочкой.

Как правило, это были дурные слухи и постыдные истории. То Анну видели вдребезги пьяной, то она была выряжена как уличная девка, то она была в компании каких-то громил. Потом она очень долго ничего не слышала о ней.