Метро Лиссабона иногда удается удивить нас такими мелочами, которые никоим образом не компенсируют отсутствие лифтов или эскалаторов от перрона до улицы на всех станциях, но которые помогают сделать поездку сносной.

Иногда мне интересно, только меня ли это волнует, и что делают люди с маленькими детьми и инвалиды. Конечно, они не могут разъезжать туда-сюда, иначе им придется перепрыгивать с автобуса на автобус или ехать на машине, что не всегда быстрее и проще, чтобы добраться куда-нибудь в Лиссабоне.

Бекка тянет меня за рукав, и я сразу перестаю думать об эскалаторах и несуществующих лифтах, и обращаю внимание на то, что она мне говорит.

- Калле, можно нам мороженого?

В это время?

- Нет, детка, еще слишком рано.

Она не очень довольна и тут же говорит:

- А днем можно мороженое? Большое?

Я говорю «да», зная, что она не забудет и что днем мне придется купить ей мороженое. Желательно большое - хотя ее мнение о том, что такое большое в ее случае весьма субъективно, сегодня это большой рожок, в другой день это может быть брикет, а в следующий раз эскимо.

Мы выходим на Кампо Пекено, я помогаю ей подняться по лестнице в кассу, а затем выйти на улицу - что было бы намного проще, если бы она не настаивала на том, чтобы делать все самой. Иногда мне хочется, чтобы она все еще сидела у меня на руках.

Мы поднялись по проспекту, свернули направо и примерно на середине улицы мы вошли во двор португальско-испанского детского сада Санчо Панса, открытого почти тридцать лет назад подругой моей бабушки, которая переехала в Лиссабон с мужем.

Большинство преподавателей - испанцы, хотя есть и португальцы, и дети говорят с ними по-испански, потому что в основном в детском саду дети испанцев или южноамериканцев, которые по тем или иным причинам находятся в Лиссабоне или, как в случае с Беккой, у них испанская семья, и важно, чтобы они не теряли контакта с языком. Красивый дом начала двадцатого века, который Д. Пилар постепенно превратил в настоящий дом для детей от года до шести лет, но лучшее, что есть тут, это огромный сад, полный деревянных и пластиковых игрушек и большая песочница, где дети могут играть. Бекка любит проводить тут время.

Сначала Бекка пошла в детский сад, незадолго до того, как ей исполнился год - мои мама и сестра боялись, что такое частое общение с испанским заставит ее забыть шведский, которому они пытались учить ее дома. Однако мы быстро поняли, что можно этого не опасаться, она использовала шведские слова, которые выучила у них и у меня, а также испанские и португальские слова от моих отца и бабушки, и в целом, казалось, знала, как отличить одно от другого и с кем их использовать.

Вначале мы старались всегда быть людьми одной национальности, говорящими на одном языке, но теперь, даже в сложившихся обстоятельствах, я чередую языки, чтобы заинтересовать ее или успокоить. Мы думали, что сложнее всего сохранить португальский язык, но в детском саду так много двуязычных детей, и в итоге она встретила так много детей, которые говорят только на португальском, что скоро она говорила на всех трех языках одинаково бегло.

Тем не менее, я подумал, что лучше всего найти шведского учителя, чтобы поддерживать знание языка, потому что, хотя у нас дома есть много DVD со шведскими мультфильмами и фильмами, мне не казалось, что я могу переложить ответственность за шведский на Пеппи и Бамсе^>13.

Я поручаю Бекку Ане, одной из воспитательниц, которой, кажется, больше жаль меня, чем Бекку. Разница поразительная, когда Бекка только начала ходить в сад, мне приходилось какое-то время оставаться с ней, потом прятаться, и когда она начинала плакать и звать маму, выходить и уводить ее. И мы занимались этим с месяц. Теперь, как только она видит Кармен или Ану, я словно испаряюсь, просто перестаю существовать, только если они не скажут ей попрощаться. Что ж, это хоть и хорошо, и желательно, но и немного грустно, когда они начинают быть независимыми. Каждый день я жду, что она попросит ключи от моей машины и скажет мне не ждать ее к завтраку...