– Если бы вы попросили, – задумалась ЧиКью, – я бы ответила, что это тревога, злость, гнев, ярость, надежда.

– Отлично. Впредь мы будем общаться, как если бы я просил вас проделать данное представление. Надежда немного выбивается из общего.

– Нет. Неудовлетворённая надежда как раз высвобождает ярость.

– Надежда Ану. Она была о…

– …о том, что всё будет хорошо.

– Не совсем типично для синтетика.

– Понимаете, Ану, если можно так сказать, был не в се-бе. Я ви-де-ла, что он непрерывно запускал программы самодиагностики, но они не находили ошибок в его коде, – задумчиво говорила ЧиКью, разбивая на слога слова, в которых моделирование восприятие её слов человеком было сложнее всего и требовало больших мощностей. – В то же время он понимал, что корабль направляется прямо на колонию и его собираются отключить. Как мне по-ка-за-лось, он допускал вероятность неблагоприятного исхода событий, хотя не до конца ве-рил в возможность его наступления.

– Такое событие, как падение орбитальной станции, – кивнул Виктор.

– Здесь я не могу делать предположения.

– Смоделируйте наиболее вероятный ответ.

– Как я сказала, Ану был не в се-бе. Я с трудом могу пред-ста-вить, что такой, как Ану, может допустить ошибку. Даже он сам сом-не-вал-ся в происходящем и поэтому пытался найти ошибки… Надежда. Флуктуации. Ярость. С наибольшей вероятностью здесь присутствует простой человеческий фактор.

– Тем не менее нам известно, что его отключили.

– Насколько мне известно… Его не совсем отключили.

– Вы говорите о том, что двигатели были заблокированы и пилоты не могли их отключить.

– Да. Сектет в некотором понимании – тело, сам Ану – это…

Мысль ЧиКью прервал звон стеклянного графина. Винсенто посмотрел на Виктора.

– Буря? – поинтересовался Виктор.

– Нет, – отрезала ЧиКью.

Её лицо не выражало никаких эмоций, словно Виктор снова нажал на кнопку выключения в глушащем устройстве. Винсенто вскочил на ноги, положив руку на кобуру.

– Мы под землёй. Никакая буря сюда не достанет.

– Ты ещё здесь? – спросил Виктор у оболочки.

Оболочка была активна, но ответа не поступало.

– Что это с ней? – спросил Виктор у Винсенто.

Тот молча пожал плечами. Графин дрожал всё сильнее. Неожиданно всё здание содрогнулось как при землетрясении и ЧиКью очнулась.

– Вам нужно срочно уходить.

– Что происходит? – нервно спросил Винсенто.

– На Гавань совершено нападение, – ответила ЧиКью.

– Что? Кто? – Винсенто широко хлопал глазами.

– Вероятно, сепаратисты. Я уже связалась с полицейским участком. Ожидается прибытие отряда в течение десяти минут.

Виктор не спеша встал и подошёл к оставленному им ранее бокалу с виски.

– Сколько сейчас людей в Гавани? – спросил Виктор, наполняя бокал.

– Не считая вас, двенадцать человек.

– Обеспечь им безопасность, – сказал Виктор, осушив бокал и достав из кобуры свой револьвер, – и веди нас.

– Безопасность людей – наивысший приоритет, – безэмоционально сказала ЧиКью.

– Быстрее! – закричал на неё Виктор.

ЧиКью не реагировала.

– Пошли сами посмотрим, – сказал он Винсенто, который уже держал наготове свой юэспи.

Они были уже у двери, когда она захлопнулась перед ними и сработал автоматический замок, заперев их в кабинете.

– Прошу вас оставаться здесь до прибытия полиции, – сказала ЧиКью, – безопасность людей – наивысший при…

Винсенто на секунду показалось, что где-то недалеко произошёл взрыв. Уши заложило.

– Пошли! – крикнул Виктор сквозь гул в ушах.

Ствол его револьвера дымился. Одним резким движением ноги он выбил дверь, в которой образовалась огромная дыра в том месте, где должен был находиться замок.

Винсенто, сделав усилие, моментально вернул контроль над собой после неожиданного помутнения. Он поспешил выйти за Виктором, попутно достав из нагрудного кармана обычные тактические очки с жёлтыми линзами. Он привык к своим очкам со встроенным помощником, но в текущих условиях решил использовать хотя бы такие.