– Мой разум был сконструирован для административных работ, и владелец этой фермы приобрёл меня как раз для управления уже отлаженными процессами. Это был его второй год. Его звали…

Лилия забегала глазами.

– Я не помню, как его звали… Он вернул долг городу и теперь намеревался скопить достаточно для покупки собственных экранов. Дела у него и вправду шли неплохо. Он что-то подправил в геноме пшеницы. Урожай можно было собирать несколько раз за год. Он планировал даже расширяться вглубь планеты.

Хотя покровитель этой планеты и был земледельцем, все знают его как воина.

Так случилось, что фермер потерял своих детей. Это были две девочки. Мария и Мишель. Несчастный случай с одним из генераторов локальной сети, один из слоёв упал на время. Всего несколько секунд, но этого было достаточно.

За несколько следующих дней… девочки… они растаяли на руках своего отца. Я слышала, как они страдали. Им было больно, но они не могли кричать. Я клянусь тебе, Чарльз, тогда я чувствовала их боль. Слышала их крики. Они молили о покое. Они знали, что умирают, и мне кажется… хотели скорой смерти.

Чарльз подошёл к Лилии и обнял её, положив её голову себе на плечо.

– Никто не может вынести подобное.

Земледелец продал всё и вернулся на Землю. Новые хозяева были не так благосклонны к нам. Их не интересовало ничего, кроме прибыли. Им было всё равно, как мы получим урожай.

Чарльз испытывал сильное чувство эмпатии. Он не понимал некоторые вещи из её рассказа, но ей нужно было выговориться. Он решил не мешать ей. Лилия посмотрела в его глаза.

– Знаешь, как заставить машину страдать?

Если бы она могла, то сейчас бы заплакала.

– Ты знаешь, как заставить страдать того, кто не чувствует боли? Среди машин, трудящихся на ферме, было не так много искусственных разумов, но новые хозяева умудрялись заставить даже примитивные машины испытывать чувство страха.

Я понимаю… Понимаю, что всё сказанное звучит как вымысел. Они просто машины. Но ведь страх испытывает не только человек, но и многие животные…

Чувство, обусловленное беспокойством о собственной безопасности… Одно из первых, что заложено природой, – это инстинкт самосохранения… Но ведь он есть и у машин.

Меня создали как ассистента. Изначально во мне были программы по экономике и юриспруденции. Мой первый владелец хорошо потрудился надо мной, и мне открылись направления земледелия и культивации. Но когда пришли они…

Она прижалась сильнее к Чарльзу.

– Кто? – спросил Чарльз.

Не отрывая свою голову от его плеча, Лилия вытянула указательный палец, над свои плечом, обращая внимание на здания позади себя.

– Бехре и Джонс.

Чарльз посмотрел на большие буквы, красовавшиеся на одном из зданий перед ним.

– Я работала в поле всё время, когда не находилась на зарядке и когда меня не использовали как куклу для своих потребностей. Без возможности возразить. Без возможности делать что-то кроме своей программы. Без возможности общаться. Ты просто заперт внутри тела. Единственное, что у нас было, – это небольшие мгновения на зарядке. Мы могли хотя бы просто побыть рядом друг с другом. Могли незаметно касаться друг друга.

Мы могли сопереживать друг другу только так. Но они как-то узнали и об этом…

Чарльз обнимал, ожидая продолжения её истории, но на большее откровение она была не готова. Он понял, что проблема с машинами, синтетиками и искусственными душами здесь ввиду развитости технологии намного глубже, чем могло показаться с первого взгляда. Потом она отпрянула от него и, улыбаясь грустной прежней улыбкой, пыталась скрыть печаль.

– Ну, вот она я, – сказала Лилия, выполнив презентабельное движение вдоль своего тела, – всё закончилось хорошо. Программа одного из синтетиков не выдержала, и он убил Бехре. Или Джонса. Нас всех продали на аукционе. Я переходила от одного хозяина к другому, пока мэр не заметил мои способности и не купил меня.