***
За пару часов до…

Кто бы мог подумать, что её любовь к магии когда-нибудь приведёт к полномасштабным военным действиям? Их мир, принявший знамя единой империи и отказавшийся от войн, вновь горел, бессмысленно теряя людей. Вновь расходовал энергию в пустую, иссушая планету. Но иначе не выходило, как бы Мари не старалась предотвращать потери.

После того, как учёная покинула развалины с решимостью узнать всё, она долгое время искала, где могла бы спокойно проводить исследования. Но люди, покрытые узорами, не давали ей покоя. Их хозяин разозлился и чем больше времени проходило, тем сильнее «Зверь» пытался Мари уничтожить.

Гротэр преследовали. Поначалу её выискивали лишь маги с выжженными душами, несущие с собой холод и тёмные линии, но Зверь боялся огласки. Мари быстро выяснила, что в людных местах ничего не происходило: ни нападений, ни слежки, и активно этим пользовалась до того момента, пока однажды выбравшись на улицу из спрятанного в саду флайвера, с удивлением не увидела на одной из стен своё лицо. Самым банальным образом учёную обвинили в теракте и массовых убийствах, чего она совершенно точно не делала, и объявили розыск.

Гротэр было сложно скрываться, прятаться, выживать. Её практически поймали после долгого года бегства и изысканий, проводимых на коленке. Но Марианн повезло. То, что в определённый момент, разозлившись и отчаявшись, она добралась до общей сети и выложила десятки статей со своими наработками, заставило зверя взбеситься, ожесточая преследования. Статьи вскоре удалили, но…

Её банальным образом спасли в тот момент, когда правоохранительные органы обнаружили учёную в подвале одного из магазинов, находящихся на окраине города, и повязали. Оказалось, статья вызвала резкий резонанс среди некоторых антимагических группировок и даже нашлась старая, полуразвалившаяся оппозиция, вытащившая её из той передряги за шкирку. Мари удивилась, узнав, что существуют люди, как и она, ненавидящие магию. Только вот если Гротэр, говоря про злость, указывала на ядро проблемы, эти люди говорили и про волшбу в её чистом проявлении.

Их было больше тридцати человек и они, не обладая даром, но имея некоторые данные и способности на руках, стали хорошим подспорьем для пытливого ума Марианн. То, какие вопросы задавала Мари, взволновало всех. То, какие теории и предположения выдвигала, резонировало с их собственными ощущениями. И потому женщину приняли как первого и единственного мага на всю антимагическую оппозицию. Она работала, колдовала, создавала, старалась отвечать на возникающие вопросы… почти шесть долгих лет. И вот сейчас, стоя в широком коридоре, из которого убрали всю мебель, и дорисовывая последнее в своей жизни заклинание, Марианн не ощущала предвкушения от грядущей победы, лишь смятение. И горьковатый привкус пепла на кончике языка.

Ей исполнилось сорок и всю свою жизнь она занималась лишь изучением и разработкой заклинаний. Ничего другого её не интересовало. Не вызывало такого азарта, такой страсти и сейчас она буквально собиралась уничтожить смысл своей жизни, выдернув его с корнем из мира, заморозив и спрятав.

Тихо гудели настенные стекляшки и переливались кристаллы с энергией, а Мари стояла в нерешительности перед очередной пентаграммой, будто перед обрывом, прыгнув в пучину которого точно уже не выплывет. Она вспоминала родителей и то, что погибли они из-за неисправности флайвера. Вспоминала людей, счастливо живущих благодаря схеме жизни, и тут же видела безвольных, поломанных магов с чёрными узорами, после проявления которых личность и сознание не удавалось привести в норму. Вспоминала о выжженной пустыне, почти на три четверти поглотившей их мир. Думала ли она о том, что существо, распространяющее магию, несло лишь зло? Или о том, что волшебство было подарено для людского счастья? Нет.