– Она сгорает. От стыда, – кивнула она, тоже не в силах отвести взгляд. – Проверь договор.

Когда Кроули достал изрядно помятый желтоватый лист, и они оба уткнулись в него носом, рядом с печатью Верена уже стоял ярко-оранжевый штамп, который очень быстро чернел.

– Исполнено… Я до последнего не верил, что это сработает, – пробормотал Кроули. – Кто ж знал, что у Верена плохо с метафорами.

– Я давно заметила, что вы, демоны, не склонные к литературе создания, вы только как ее герои хорошо смотритесь, – с легкой снисходительностью заметила Азирафаэль. – Вот Верен и попался в свою же ловушку. Если бы он написал «сжигание заживо на костре», например, все обернулось бы гораздо более плачевно…

– Черт подери, ангел, – простонал Кроули.

– …Сделаю вид, что я этого не слышала.

Они посмотрели на Хораса.

– Что ж, теперь дело за ним, – пробасил Кроули. – Я якобы исполнил свою часть договора.

Он сделал шаг в их сторону, но Азирафаэль положила руку ему на плечо.

– Подожди.

– Уже поздно, – Кроули безнадежно махнул рукой в сторону солнца. – А он наверняка еще захочет попрощаться…

– Ни с кем он прощаться не будет, – улыбнулась Азирафаэль. – Я вступаюсь за душу Хораса.

– …Чего?! – в этот момент Кроули и правда усомнился, есть ли у него уши. – Повтори-ка.

Азирафаэль отвернула его к фонтану.

– Если ребенок, не достигший восемнадцати лет, заключает демонический договор и вдруг захочет его аннулировать, ангел имеет право вступиться за его душу. Поскольку ты выполняешь обязанности Верена, мне предстоит бороться за него с тобой. За редкими исключениями, дети не имеют тяжких грехов, поэтому Небеса чаще всего выигрывают этот… суд. Меня заверили, что душа Хораса чиста.

Кроули раскрыл рот.

– Т-т-ты же говорила, что ничего не понимаешь в наших договорах, откуда ты тогда знаешь то, чего не знаю я?!

– Это правда, но… мне устроили небольшой ликбез перед тем, как отправить на это задание.

Кроули молча смотрел на Азирафаэль. Метафорический детский конструктор в его голове начал потихоньку приобретать форму страшно кривой и уродливой башенки.

– Вот как, – только и пробормотал он.

– И это все, что ты можешь мне сказать? – Она виновато улыбнулась. – Я пыталась тебе намекнуть, но видимо, я плоха в этом.

– Так вот почему ты не хотела помочь.

– Я хотела. И приехала бы, если б не Гавриил.

– Но в итоге-то он все равно прислал тебя сюда, так что все в порядке, – Кроули заставил себя улыбнуться. – А условие это… что-нибудь придумаем.

К ним подошел Хорас. Кроули и Азирафаэль отметили, что он выглядит как утопающий, который наконец-то смог выплыть на поверхность и вдохнуть.

– Мистер Кроули, спасибо вам, что не стали сжигать Терезу.

– Да, пфф, не за что, – неопределенно промямлил Кроули.

– Она побежала домой, а то ей влетит. Вы были правы, мисс Азирафаэль, она и правда ждала меня здесь, чтобы все рассказать… Но вы меня все-таки заберете? – Хорас снова обратился к Кроули. – Я слышал ваш разговор дома.

Азирафаэль покосилась на Кроули. Тот небрежно шмыгнул носом и расплылся в улыбке.

– Не, «отрок», боюсь, тебе придется пожить в этом жестоком мире еще немного.

– Да? Сколько?

– Ну, – Кроули сделал вид, что считает, и Азирафаэль пихнула его локтем. – Годиков девяносто как минимум, незачем драться. Лучше сделай что-нибудь вот с этим.

Кроули протянул договор Азирафаэль. Она достала из кармана своего пиджака-парашюта белую печать, огромную настолько, что она даже не умещалась на ладони, огляделась, остановила взгляд на Кроули и неловко улыбнулась.

– Прости, ты не мог бы…

Кроули вздохнул и повернулся к ней спиной. Азирафаэль прижала к ней договор, подышала на печать и шлепнула как раз посередине листа.