В то же время и царица давала родинный стол боярыням в своей Золотой палате. Из сахаров и овощей, поданных ей на стол, были: герб государства Казанского, орлы, лебедь, утя и другие птицы того же веса, как за столом царским».

Петр напоминал отца серьезным отношение ко всему окружающему.21 И это, едва ли не врожденное, свойство ума останавливало внимание Петра на всяком новом предмете. Мало того, обратив внимание на что-либо, Петр добивался все узнать об этом предмете или, еще точнее, получить о нем полное понятие. Затем следовало мгновенное соображение: что можно из этого сделать? И только решив уже этот вопрос, останавливался и успокаивался ум гения.

От матери, Пётр заимствовал честность и твердое держание данного слова. Люди и обстоятельства, с течением времени, путём тяжёлых уроков, развили в Петр недоверчивость; но никогда и ничто не было в состоянии заставить его переменить данное слово.

Как уже упоминалось, царь Алексей более других проводил время в селе Преображенском, на берегу тихой, светлой Яузы, среди рощ и садов, откуда он часто в Сокольниках тешился соколиной охотой; обычные же богомолья справлялись своим чередом. В один из таковых, именно в 1673 году, когда он со всем семейством возвратился из Троицкой лавры, 26 октября маленький царевич Петр, сколько известно, с отцом и матерью в первый раз привезен был в Преображенское.

Впоследствии Петр проводил детство и потом отрочество свое большей частью в Преображенском, а затем стал слишком часто посещать соседнюю Немецкую слободу.

Нужно сказать о военное устройство до Петра, которому приписывают оригинальность, новизну, стройной системы; на самом деле же европейский строй начат не им, не его потешными, а начат давно и серьезно, но все-таки именно в этих, соседних местностях.

Со времен Иоанна Великого русские цари искали за границей начальных людей для своих войск, даже призывали целые полки из Западной Европы для борьбы с Полыней.

Впервые Борис Годунов завел в 1600 году дружину иноземного строя из пленных поляков и ливонцев, и «приговоренных послами» шотландцев (т. е. народов Австрии), греков и других в 2500 человек, состоявших в ведении своих капитанов, из которых известнейший – француз Маржарет.

Царь Михаил Федорович многим из иноземцев раздавал важные торговые права и вызывал из-за границы докторов для своего двора, рудознатцев для отыскания руд и устройства заводов, ремесленников для учреждения фабрик, инженеров для укрепления городов, даже астрономов для наблюдения светил небесных, нанимал полки войск иноземных, и при нем же собрано было «старого, то есть прежнего выезда» сербов, волохов и греков девять рот. «Немцев же нашли тогда в России всего менее полутораста человек! … у всех ротмистров славянские прозвания: Мустофин, Кулаковский, Желиборский и другие».22

Далее англичанин Лесли и голландец Фан-Дамм привели пять наемных немецких полков, не принесших, однако, в войне с Польшей ожидаемой пользы. И явилась более основательная мысль – обучать все русские войска европейскому строю: и у Шейна под Смоленском было уже шесть полков солдатских, один рейтарский и один драгунский.

Это значит, что важная реформа начата за целое полстолетия до рождения Петра.

Все это, в большем еще размере, продолжал царь Алексей. С иноземными офицерами послы или агенты его заключали контракт непременно на определенный срок (и после возобновлявшийся), со свободой выезда и с главной целью – обучения своих русских…

Молва о щедром благоволении царя Алексея к иностранным офицерам до такой степени распространилась по Западной Европе, что сотни полковников, майоров, капитанов из самых отдаленных стран с женами и детьми, морем и сухим путем приезжали в Россию. На предложение датского полковника Фюнбурга привести в Россию несколько полков иноземных царь поручил ему нанять 4 полка рейтар и 4 полка солдат