Я подошла к постели, и, взяв в руки свои вещи, направилась к дверям, но тут меня словно осенило, и я спросила:

− Ты сказал, что эта вещь, − я потрясла заколкой в воздухе, − причиняет тебе боль… Но почему?

Он грустно усмехнулся:

− Иногда именно бездушные вещи могут причинять боль куда более сильную, чем реальные, живые люди… − Анджей посмотрел прямо перед собой. − Моя мать, незадолго до смерти, подарила эту заколку моей невесте, которой тоже вскоре не стало.

− Она порвала с тобой? − спросила я.

− Нет, Амелия, она не разрывала со мной отношения, − отозвался он. − Марию убили через несколько лет после маминых похорон.

У меня похолодело в груди. Руки и обнаженные ноги покрылись гусиной кожей:

− Мне очень жаль. Это… − я с трудом подбирала слова, − …ужасно, когда теряешь кого-то, кто тебе по-настоящему дорог.

Анджей снова усмехнулся:

− Она была мне не просто дорога. Я любил ее, понимаешь?! Любил так сильно, как человек только может полюбить кого-то! Она была моими глазами, моим воздухом, моим всем! Ты даже не представляешь, как долго я молил господа о том, чтобы произошло чудо! Просил, чтобы она вернулась ко мне…

Я смотрела на него во все глаза.

− Но, увы, чуда так и не произошло. Мария не восстала из мертвых… − он запнулся, и вдруг, посмотрел прямо на меня, − Потом я встретил тебя, и во мне словно что-то надломилось.

Я почувствовала, как платье и босоножки выскользнули из рук. Анджей, тем временем продолжал:

− Когда я впервые тебя увидел… меня, словно громом поразило! Внутри что-то зашевелилось, словно пробудилось от долгого сна…

− Анджей, я… − мысли так и путались.

− Ты любишь его?

− Что? − не поняла я.

Анджей подошел прямо ко мне:

− Скажи, ты любишь этого… Эдуарда?

У меня дыхание перехватило от его близости. Я задрожала, ощутив исходящее от его тела приятное тепло. Слова никак не хотели слетать с губ, но приложив невероятное усилие, я все же смогла едва слышно пробормотать:

− До недавнего времени я думала, что этот человек главное, что есть в моей жизни. Когда он сказал, что бросает меня ради другой, все вокруг словно утратило всякий смысл…

Я на мгновение замолчала, чувствуя, как на глаза начинают наворачиваться слезы, но все же продолжила:

− Ты наверняка слышал, что я даже попыталась покончить с собой, безнадежно надеясь на то, что это принесет хотя бы какое-то облегчение.

В комнате воцарилось пугающее молчание.

− Но ты не ответила на мой вопрос… − еле слышно пробормотал он.

− Ровно полтора месяца назад я вернулась в университет после нескольких месяцев затяжной депрессии с четкой целью полностью пересмотреть всю свою жизнь, а заодно попытаться выбросить Эдуарда из головы. В этот же день, словно по велению высших сил, появляешься ты…− я подняла взор.

Синие глаза Анджея пристально наблюдали за каждым моим движением. Больше не в силах сопротивляться их невероятному притяжению, я на одном дыхании выпалила:

− Как не крути, все уже случилось. Эдуард навсегда оставил свой след в моей душе и в моем сердце… но как бы там ни было, сейчас он уже больше ничего для меня не значит.

Мне показалось, что небольшое пространство, отделявшее нас друг от друга вот-вот заискрится. Где-то отдаленно загудели сирены.

− Вот и ответ… − прошептал он спустя, наверное, целую вечность.

Не успела я издать и звука, как Анджей с силой прижал меня к стене.

Его горячие, сладкие как топленый шоколад, губы прильнули к моим, а сильные мускулистые руки соскользнули вниз, и резко приподняли меня за ягодицы.

Я почувствовала, как его язык настойчиво врывается в мой рот, и не стала этому препятствовать, с нежностью отвечая на каждое его движение.