Я тяжело вздохнула, и, так и не ответив на вопрос, почти умоляюще попросила:

− Ты не могла бы посидеть здесь, пока я не усну? Мне так одиноко в последнее время…

В глазах мамы проступила печаль, перемешанная с радостью. Ее лицо медленно приблизилось к моему, и, мгновение спустя, ее горячие губы нежно чмокнули меня в лоб:

− Я люблю тебя, моя дорогая девочка.

Мама тихо запела колыбельную, которую пела медведица в мультфильме про Умку − в детстве я могла засыпать только под нее.

Глаза сразу же начали слипаться, а мысли путаться. Я почти полностью успокоилась под эти нежные звуки, срывающиеся с маминых губ. Сейчас мне снова начинало казаться, что эта женщина действительно способна защитить меня ото всех несчастий на свете.

«У Анджея есть девушка… − навязчивые мысли не давали покоя даже сейчас, когда сон уже почти завладел моим рассудком, − Ну, и что с того?! Я не должна из-за этого сходить с ума! Мы почти не знаем друг друга…».

По телу растеклось приятное тепло, а губы вдруг разошлись в легкой улыбке. «Завтра будет новый день, и я ни за что на свете не позволю себе снова хандрить! Да здравствует прежняя, ни от кого не зависящая Амелия!».

Это была последняя мысль, промелькнувшая у меня в голове перед тем, как я провалилась в сладкий сон.

Тогда я уже не могла видеть того, как мама, скинув спутанные волосы с моего лица, вздрагивает при виде представшего перед ней ужасного синяка, «охватившего» мою шею, словно колье.

− О, Боже… − с ужасом протянула она, и зажала рот ладонями.

Встав с кровати, она снова направилась в гардеробную, и принялась вытряхивать содержимое моих ящиков с одеждой и бельем на пол.

Пару минут спустя, так ничего и не обнаружив, мама тяжело вздохнула, и начала все собирать назад, искренне надеясь на то, что я никогда об этом не узнаю.

Последующие полтора месяца пролетели совершенно незаметно. Май, заполненный сплошными контрольными и тестами, наконец-то подошел к концу и сменился экзаменационным июнем.

Я полностью вернулась к обыденной, кишащей сплошными проблемами жизни.

«Забросив» стеснение и обиду куда подальше, я снова полностью сосредоточилась на учебе, и начала набирать самые высокие баллы по всем возможным предметам.

Каждое мое утро, к превеликому удовольствию Кейши, начиналось с пробежки, прохладного душа, и, конечно же, качественного макияжа, на который я почти полностью наплевала во время своей затяжной депрессии.

Про тот случай с зеркалом я совершенно забыла, свалив все на переутомление и разыгравшееся на нервной почве воображение.

Отношения с мамой по-прежнему были напряженными, но тот факт, что моя успеваемость снова пришла в норму, ее полностью устраивал. Что касается папы, то он также был в полном восторге от всего происходящего. После нескольких недель, проведенных дома, он снова вернулся в Бразилию, но я была рада тому, что в этот раз − со спокойной душой и позитивным настроем.

Некоторые ребята из университета все еще продолжали бросать на меня косые взгляды, но я старалась не обращать на это особого внимания.

Даже Даниель заметил произошедшие во мне перемены, и поэтому пригласил поучаствовать в научно-исторической конференции, которая проходила как раз за несколько недель до начала экзаменов. Сроки «подпирали», а у него как раз не хватало участника. Сначала я отпиралась, но потом все же согласилась, чтобы хоть как-то отблагодарить преподавателя за проявленную обо мне заботу.

С Эдуардом на занятиях я за все это время практически не пересекалась. Он изредка появлялся на лекциях, посвящая почти все свое время тренировкам, поскольку на носу «висел» финальный матч по футболу. С кем МГУ обещал сразиться в этом году, я не имела ни малейшего понятия, поскольку единственной вещью, не выходившей у меня из головы − был ненавистный Анджей.