Капрал сначала не понял, что произошло, но через пару секунд увидел в шеренге брешь: в строю не хватало калмыка. Бросив взгляд вниз, Ярослав нашел бессознательного подчиненного, Ялбу лежал не шевелясь, лицо залила кровь. Не мешкая, нарушая Устав, капрал одним прыжком подскочил к калмыку и перевернул его на бок – им подробно объяснили, какую первую помощь нужно оказать собрату при разных ранениях. Захлебнуться собственной кровью капрал Ялбу не позволил.

– Носилки! – что есть мочи крикнул капрал.

Атакующие прошли сквозь строй первокурсников в мгновение ока, но уже через десяток саженей перешли на шаг, а еще через десяток и вовсе остановились. Откуда-то сбоку них появилась пара витязей с двумя жердями, соединенными плотной парусиной. Не говоря ни слова, они положили их рядом с Ялбу, взяли бессознательное тело за руки-ноги и на счет «два» аккуратно переложили на серую парусину.

– Ты ублюдок! – взревел раненым медведем Ярослав, увидев окровавленный приклад Андрея. – Это ты его ударил?! Зачем?

Не понятно, чего было больше в яростном крике капрала: вопроса или обвинения.

– Догадайся, капрал, – презрительно глянув на Ярослава, второкурсник вытянулся во фрунт.

– На свои места шагом а-арш! – негромкий хриплый голос Александра Петровича осадил капрала, словно кружка ледяной воды пьянчугу.

– Курсант Смирнов! – не глядя на красного от ярости капрала, наставник повернулся к вытянувшимся во фрунт шеренгам второкурсников.

– Я! – серо-голубые глаза курсанта задорно блеснули и сразу погасли, встретившись с неприязненным взглядом наставника первогодков.

– Что ж ты так неаккуратно бежал? Ведь приказ в корпусе простющий – братьев не калечить, в свары не вступать, а у вас уже второй случай за полторы недели. Нехорошо.

– Не специально, господин наставник! Руку чуть выше с прикладом поднял, но такого больше не повторится, – спокойно ответил Андрей.

– Конечно, не повторится, но для памяти нужно оставить зарубку, авось в жизни пригодится…

Вечером на плаце выстроились два курса. Перед витязями вышел старший наставник Михей Павлович, по привычке держа в руках небольшой кнут. Несильно постукивая по бедру, словно отмеривая уходящие мгновения жизни, он обвел взглядом плац и нехотя сказал:

– За нарушения приказа по корпусу, за злодеяния против брата по духу курсант Смирнов приговаривается к полусотне ударов батогами! Приговор привести в исполнение немедля!

Еще не смолкли слова Михея Павловича, а в конце плаца, из одноэтажного дома старшего наставника вышел полуголый Андрей Смирнов в сопровождении двух сокурсников. В руках у одного из них был длинный куль, завернутый в холстину, второй нес плотную мешковину.

Витязи с содроганием глядели, как исполняется приговор. Наставник провинившегося курсанта по правилам корпуса лично приводил наказание в исполнение. В большинстве случаев они не были телесными: царь требовал не калечить пестуемых «птенцов» понапрасну, тем более, когда есть не менее действенные меры наказания. Но если телесные наказания случались, то обычно за крупную провинность, за которую в армии казнят или заставляют смывать кровью свой позор.

Бледный Андрей опустился на подложенный перед ним квадрат мешковины. Голова витязя вопреки обыкновению не склонилась в знаке смирения, он глядел на мир светлыми чистыми глазами правого в собственных убеждениях человека. Его мировоззрения не смог перебороть даже отец Варфоломей, с тоской молодой епископ глядел на Андрея, понимая, что этот отрок в чем-то прав, прав по каким-то одному ему известным правилам и догмам. Витязь глядел на собратьев с улыбкой: немного унылой, немного обреченной и чуточку веселой.