Государь не собирался повторять ошибок батюшки, доверяя важные дела только одному лицу, пусть и проверенному. Вера слову людскому не приходит мгновенно, чаще случается разочаровываться в способности человека быть преданным общему делу. Даже сподвижники Алексея, прошедшие с ним, казалось бы, огонь и воду, не стали полноценной опорой царя. Да и как можно быть в них уверенным, если все шло чинно и благородно, не было такого, что могло бы проверить их преданность и верность именно Алексею, а не самодержавному титулу…

– Ваше величество, к вам на аудиенцию прибыл патриарх Московский и Всея Руси, – в дверях кабинета стояла молодая фрейлина, исполняющая обязанности камергера.

Став царицей, боярыня Погожева «разбавила» свой двор многими молодыми родами. Она, как и государь, старалась оценивать молодых фрейлин с точки зрения помощниц, в крайнем случае исполнительниц поручений, коих с каждым днем становится все больше и больше. Старой аристократии подобный подход не нравился, ведь издревле было заведено, что двор цариц состоит из знатнейших боярынь и княжон. Однако выражать неодобрение, а тем более перечить велению царицы никто из них не решался. Хватило случая с боярыней Отяевой.

Неглупая, но, очевидно, слишком многое возомнившая о своих достоинствах Елена попыталась перечить царице, но все бы ничего, если бы она промолчала на едкое замечание. Но словно бес тронул боярыню за язык и заставил наговорить много ненужного в лицо прелестной, добродушной царицы. Да, тогда еще монарший двор не знал, какой может быть избранница государя. Когда боярыня отговорилась – Юля спокойным тихим голосом посоветовала ей отъехать из столицы в течение дня и никогда не появляться даже рядом с великоросскими губерниями. Род Отяевых в первый раз за свою двухвековую историю угодил в опалу. А после этого случая самые одиозные фрейлины стали тихим сапом собирать вещи и уезжать в провинцию, думать над будущим. Мало кто знал, что обычно у них на столе ранним утром или вечером оказывалось небольшое краткое послание от царицы.

Получив от Алексея разрешение на переформирование своего двора, Юля подыскала несколько смышленых девушек незнатных родов, которым не было и трех поколений. Подобный подход позволял заручиться их преданностью на долгое время, ведь каждая фрейлина честолюбива. А как еще пробиться в жизни и найти достойную пару в короткий срок, если не при помощи царицы? Молодость девушек при дворе скоротечна как полет мотылька к открытому пламени костра в безлунную ночь.

– Настя, оставь нас с его высокопреосвященством наедине.

Царица склонилась перед патриархом, целуя сухую жилистую ладонь с небольшим золотым перстнем, посередине которого блестел яркой зеленью весеннего луга чистейший изумруд. Травница, склонилась в поклоне, получила благословление и тут же выпорхнула из комнаты, оставив власть имущих наедине.

Патриарх степенно прошел к креслу, подол золоченых одежд тяжелым грузом тянул вниз, но Иерофан будто их вовсе не замечал. Немолодое тело опустилось на мягкую кожаную подушку кресла. За время восстановления патриаршего престола, чуть больше двух с половиной лет, бывший московский епископ успел многого достичь, но в то же время ему приходилось закрывать глаза на некоторые шаги государя. Перечить царю он мог, даже частенько этим занимался, но раз за разом выполнял пожелания царя: как пастух заблудших овец, он разделял стремления молодого государя Российского к общему протекторату православия без разделения на староверов и никоновцев. Но как духовный владыка Руси ему было противно думать об этом – как можно допустить уравнения их в правах? Однако царь непреклонно настаивал именно на последнем, причем без исключений. Разве что староверам запрещалось проводить проповеди, в остальном Церковь отошла чуть в сторону, дабы наблюдать за тысячами заблудших и потерянных овец…