Едва Инат вышел из машины, женщина, поправив выбившийся из прически баклажановый локон, не менее ядовито улыбнулась и хрипло прокаркала:

- Что-то припозднился ты, Игнатушка.

- И вам, доброго вечера, Лидия Васильевна, - устало вздохнул мужчина, даже не пытаясь отгадать, чего опять понадобилось старой змее.

- Кому доброе, а кому не очень, - скривила густо накрашенный рот она, - Твой наглый помойный кот, снова изгадил мне всю дверь!

- Может это не он?

- Он-он! Я уж точно знаю! – с жаров воскликнула она, - Пометил дверь, а потом до пяти утра орал под окнами, мешая нам с Миледи спать!

- Экспертизу проводили? – невольно ухмыльнулся мужчина.

- Что?!

- Брали мочу на анализ?

- Вот еще! – фыркнула старуха, - Делать мне больше нечего.

- Тогда, - любезнооскалилсяЗебл, - Это точно был не мой Батон. Может это Михалычев кот прибегал?

- Он же кастрированный!

- Но это не мешает ему гадить на мой газон.

Лидия Васильевна на миг замялась, явно набирая в легкие побольше воздуха, чтобы вывалить на Зебла новую порцию аргументов, как в его кармане внезапно завибрировал телефон.

- Вы, уж, простите, но я пойду, - учтиво и почти вежливо кивнул он побагровевшей женщине и быстро ответил на звонок, - Але! Пудель, ты куда делся, засранец ты мелкий! Я тебеузвонился.

- Дела, Зебл, дела, - хохотнул парень.

- Ну, точно опять прохлаждался.

- Обижаешь, - лениво протянул Пудель, - Шефиню нашу катал по городу. А то босс сильно нервничает, когда она на своейраздолбайкелётает.

Да, уж. Влюбленный Марат – это еще та головная боль для всего его окружения, которое только-только после развода с его первой женой привыкло жить в мире, согласии и относительном спокойствии.

Игната радует только то, что Серафима оказалась порядочной, умной и приятной во всех отношениях женщиной. Большая редкость в наше время.

Марату повезло, и Зебл по-своему рад за друга.

Даже завидует ему.

Немного…

- В общем, дело у меня к тебе есть, - в своей привычной манере начал Игнат.

- Магарычовое? – хохотнул Пудель.

- Обойдешься, - беззлобно одернул его Зебл, - Прокатишься завтра до Макара Петровича и отвезешь ему двадцать штук и мою просьбу.

- Ого! – присвистнул парень, - А не жирно борову будет?

- Ох, и нарываешься ты, Пудель, - цокнул языком Зебл, - Твое дело доставить, а не базар тут устраивать. Взрослые без тебя разберутся, кому и что тут жирно. Ясно?

- Ясно, - буркнул обиженный Пудель, - Все сделаю.

- Добро, - довольно откликнулся Зебл и положил трубку.

Хороший парень Пудель. Работящий, рукастый, башковитый и если не его длинный язык цены ему бы не было. А так только и годится он на такую непыльную работу, как подвоз Серафимы Альбертовны, длявыполнение мелких поручений.

Глубоко вобрав в легкий пропитанный сыростью и озоном вечерний воздух, Игнат отправился в дом, думая о том, что совсем уже скоро на его стол ляжет полное досье на рыжую Соньку и ее тощего братца.

Зачем, спрашивается, Зеблу это надо?

Да, шут его знает!

Он и сам пока не решил, не осмыслил как следует.

4. Глава 4

Глава 4

Соня

Больше всего мне было жаль зонт.

Не испорченную обувь, замены которой не было, не порванный плащ и даже не безвозвратно утерянные нервные клетки, а именно этот старый, не такой уж и дорогой зонт.

А все потому, что когда-то он принадлежал нашей с Русом маме.

И, казалось бы: ну, что так убиваться?

Подумаешь – зонт!

Вон, часы на полке, что покупала мама когда-то, и браслет, и книги, и даже ее французские шарфики.

А все дело в том, что буквально еще пару лет назад маминых вещей в нашем доме было очень много. В нем вообще каждая вещь напоминала о ней. Все они были пропитанные ее запахом, наполнены ее энергетикой.