- Извините, - слышится совсем близко глухой баритон, - Вы в порядке?

- Все нормально, - не слишком-то вежливо отзываюсь я и поднимаю взгляд.

Вблизи мужчина выглядит еще более респектабельно и привлекательно. Стильная стрижка, ухоженная бородка. Он довольно молод – не старше меня. На широком развороте плеч идеально чистое без единой пылинки темно-синие пальто, а в глазах живой интерес и участие.

Помимо воли, под пристальным взглядом мужчины, в желудке все сжимается от волнения и я, с трудом взяв себя в руки, стараюсь скрыть его.

- Осторожнее нужно быть, - довольно неприветливо бросаю и высвобождаюсь из его рук.

- Вам бы тоже не помешало смотреть под ноги, - усмехается в ответ он.

- А вам по сторонам, – призвав на помощь всю свою язвительность, вскидываю бровь я, - Всего доброго!

С этими совами, обогнув его, я все же выхожу на улицу и, обернувшись, через стекло вижу, как присев на корточки мужчина собирает обратно в пакет, выпавшие покупки.

На мгновение глядя на его чеканный профиль меня посещает чувство дежавю. Ощущение будто я уже встречала этого человека, но не помню где и когда.

Из секундного транса меня вырывает звук телефона, что начинает разрываться в карман пальто.

- Да, Поль?

- Пушкина! – взрывается динамик нервным голосом коллеги, - Где тебя ангелы носят?

- В магазине, - устало отзываюсь я.

- Живо дуй сюда. К нам новый управляющий должен вот-вот прикатить!

- Поль, у меня вообще-то есть еще пятнадцать минут законного перерыва. Я поесть не успела.

- Ты, что, Пушкина, головешкой ударилась?! Про него тут такие слухи ходят: говорят, зверь в костюме. Если не хочешь, чтобы тебя выперли, то без обеда обойдешься!

- Но..., - мой желудок выступает категорически против такого приказа.

- Ты потом, - припечатывает коллега жестокой правдой, - нормальной работы в нашем районе фиг найдешь.

- Умеешь ты все настроение испортить.

- Было бы там что портить!

Что, правда,то, правда. С этим не поспоришь.

Бросив последний, тоскливый взгляд на киоск, где жизнерадостный армянин торгует щаурмой, с тяжелым вздохом развернулась и потопала в противоположном направлении, а именно в свой треклятый офис.

Полина права.

После того волчьего билета, что выписала мне мачеха и ее новый мужик, лучше места чем наша микрозаймовая дыра мне не найти. Ни в одно приличное место меня работать не возьмут.

Стоит об этом подумать, как в груди все печет от вселенской несправедливости.

Что б моей мачехе икалось!

Что б она прыщами покрылась на всю оставшуюся жизнь!

Мало было змее имущества папы. Надо было подгадить мне так, чтобы у меня не было ни единой возможности нанять хорошего адвоката.

Хотя, сдается мне, адвокат в нашем с Русом деле мало чем поможет. Там не просто дело, а целое «делище», что больше по части следственного комитета.

Размышляя об этом,я толкаю дверь нашего денежного гадюшника и, едва волоча ноги от внутреннего желания слиться с этой работы, все же плюхаюсь на свое место за столом.

Как есть в пальто и шапке. Сегодня холодно, а у меня ушки мерзнут.

- Чего расселась, Сонька? – тут же одергивает меня старший менеджер, - Давай работай!

Морщась от мерзкого посоейприродной тональности голоса Марины Юрьевны, все же раздеваюсь и пристраиваю свою попу в форменной юбке на место.

- Шустрей-шустрей! – прикрикивает вдогонку Юрьевна.

Этой женщине надо не в банке, а в тюрьме работать. Зеков гонять. Даже самый флегматичный и отрешенный ото всего Паша, после месяца работы в нашем серпентарии, стал нервно дергаться от ора Марины Юрьевны.

Эдак он никогда не заработает на свою вожделенную однушку в девятнадцать квадратных метров и окочурится вследствие неврологического тика. Заклинит парня и все…