Я прижалась лбом к стеклу, глядя на то, как гибкие черные ветки с несколькими пожухлыми листьями клацают по стеклам усадьбы. Сашка приехал вчера, мы наболтались за ужином до одури. А сегодня пойдем гулять к озеру.

Скорее бы!

***

Я выбежала из парадных дверей на широкое крыльцо, где, сидя за черными коваными столиками, пили чай старики. Пробежав мимо них, я спустилась по лестнице, зацепилась носком за выбоину и спикировала вниз.

– Эй, эй, орлёнок, ты куда так летишь? – с улыбкой спросил Вебер, когда я, чуть не упав с лестницы, уткнулась ему носом в грудь. Как тепло! Как прекрасно… Запах табака и ночного ветра, запах лимона и костра. Господи, как бы мне хотелось прижиматься к этой груди больше, чем одно мгновение.

Я отскочила от Вебера и залилась краской.

– Прости, Вебер, – почесала я затылок. – Чуть не убила тебя, да?

– Сама чуть не убилась! – усмехнулся Сашка. – Мне‑то что будет! Пойдём!

Свет разливался лучистым теплом над черными сплетениями веток. Небо, казалось, оттаяло, стало нежно‑голубым, мягким. Время – пять, и солнце совершенно не собиралось садиться. Начало осени, куда там. Мы шли по тропинке и болтали.

Воздух был свежим, наполненным запахами ароматных костров, лежалой травы, чего‑то жареного, чего‑то домашнего. Проходя через лесопарк, я с наслаждением дышала свежим воздухом и наблюдала за рыжеющими над моей головой осенними листьями. Немного побродив под сенью чернеющих ветвей деревьев и пожухлой хвои, мы с Сашкой вышли к озеру.

Вода озера казалась гладкой, словно зеркало. И темной, почти чёрной. Опавшие листья плавали по водной глади, словно маленькие лодочки. Беседка с белыми колоннами и довольно целыми балюстрадами была, конечно, исчерчена трещинами и изрыта кусками отколотой белой краски, но всё равно выглядела очень красиво.

Когда мы подошли к ней, то я тут же нырнула под круглую крышу и встала между двух колонн у выступающей над озером балюстрады. Вебер подошёл ко мне, я улыбнулась ему, заметив, как его псы как сумасшедшие помчались по берегу, играя друг с другом.

– Слушай, Саш… – вдруг спросила я, подняв взгляд на наёмника. – А ты сам‑то где родился?

– В Москве.

– И с детства жил там?

Прищурившись, я увидела лишь стайку ребят, играющих на одном из пятачков берега, и парочку, прогуливающуюся где‑то совсем далеко.

– Жил, но ушёл. Пять лет назад.

Вебер нахмурился. Мне вдруг показалось, что я вступаю на зыбкую почву.

– Почему?

Я продолжала лениво теребить подол толстовки, старательно делая вид, что меня не распирает нешуточное любопытство. Хотя Вебер едва ли смотрел в мою сторону, был понурым каким‑то, отрешенным.

– Из‑за бывшей жены, – ответил он. – Мы уехали с ней в другой город.

– Ты был женат?!

Я едва‑едва смогла заставить себя захлопнуть рот, распахнувшийся от удивления. Наверное, моя реакция показалась Веберу не слишком адекватной. Впрочем, неудивительно. Я так громко и ошалело воскликнула, что любой бы со стороны принял меня за ненормальную.

Наёмник хмыкнул. Не слишком весело, конечно. А я вдруг отчего‑то занервничала. Даже расстроилась. Понятное дело, из‑за чего. Я питала нежные чувства к Веберу, а тут… Может, у него неразделенная любовь вообще, а я и не знаю ничего.

– Был… К счастью, именно был.

Некоторое время мы молчали, и я бы, наверное, помалкивала и дальше, но всё‑таки алкоголь сделал своё дело.

– А… что… случилось? Если не секрет.

– Да чего тут секретничать? Ушла она к другому, кинула меня на деньги и ушла.

Он не смотрел на меня, был мрачен, видно было, что ему не особо хотелось говорить на эту тему.

Я задумчиво покусала губы, снова решаясь на очередной вопрос. Эх, влюбленному всё‑таки море по колено!