Я снова опустилась в омут мыслей, касающихся предстоящего путешествия до ближайшего населенного пункта, которое нам предстояло совершить с Вебером в ночи. Я прекрасно отдавала себе отчет в том, что на нас могут напасть головорезы или, например, мутанты в первые же полчаса после того, как мы выберемся за гермодвери Адвеги. Но куда тут без риска‑то? Там, под небом, на мёртвых землях, вся жизнь сплошной риск. Однако, по мне, уж лучше колючий риск, чем такая «добрая» безопасность, как здесь, в Адвеге.

Спустившись на лифтах вниз, на площадку с решетчатым полом, мы с Рожковым быстрым шагом направились вперёд. Я посмотрела на Вебера. Он нервничал, и я знала почему: за нами по пятам шла погоня. После того, как я отключила датчик, наёмник только и успел поднять меня на ноги, схватить мой рюкзак и, крепко сжимая меня за руку, бегом увести за собой в сторону лифтов окольными путями вслед за Рожковым.

До сих пор никто ничего не знал о том, что Рожков помогает нам. И нельзя было допустить, чтобы узнал.

Мы подошли к железнодорожным путям. Эдуард Валентинович спустился по маленькой ржавой лесенке к рельсам, потом мы с Вебером помогли спустить собак. Саша спрыгнул вниз, и затем подал мне руку. Оказавшись на путях, я огляделась в полутьме огромных, уходящих вдаль тоннелей. У стен и у перегородок пылились ветхие коробки, деревянные ящики, старое техническое оборудование глыбами нависало над неработающими терминалами. Где‑то свистел затхлый ветер. Ух, и как же сыро здесь было…

Эти пути, на которые мы спустились, вели прямиком к гермодвери и уже давно не использовались. Мы так быстро шли по ним, что через десять минут у меня уже совсем сбилось дыхание, да и бок болел, сил моих оставалось всё меньше. Останавливаться было нельзя, но и бежать я уже была не в состоянии. Когда замедлила шаг, Эдуард Валентинович посмотрел на Вебера, выпучив глаза, затем повернулся ко мне.

– Скоро, ребятки, уже совсем скоро…

– Осталось чуть‑чуть, Машка, – прохрипел Вебер мне, крепко сжимая мою ладонь в своей. – Потерпи.

И действительно, уже через минуту впереди я увидела очертания вагонов – зеленых, красных, синих. Где‑то чернел уголь, где‑то тяжёлыми насыпями лежал песок. Мы бежали вперёд, и я всё таращилась на эти вагоны, ощущая, как по лицу стекает солёный пот и как кончики вымокших волос щекочут кожу лица.

Рожков резко остановился. Положив одну руку на стену, наклонился и теперь пытался отдышаться. Некоторое время мы молча стояли в промозглой свежести огромного тоннеля, переводя дыхание.

– Маша, – позвал меня Вебер.

Я обернулась. Каре‑зеленые глаза Вебера в здешней темноте казались чёрными. Он смотрел на меня, и по его взгляду я всё прекрасно понимала – надо быть готовой.

Я выдохнула. Итак, через несколько минут мы выйдем на поверхность.

– Маша, – сосредоточенно глядя на меня, повторил Саша. – Слушай меня внимательно. Сейчас, когда выйдем на поверхность, мы окажемся перед старым рабочим посёлком бывших торфоразработок. Нам нельзя будет медлить. Пройдем через поселок, и там за ним выйдем на автомобильную трассу. Она идёт по прямой через лес. А там где‑то через три с половиной или четыре километра уже будет Тверской. Двигаться надо будет очень быстро – потеря времени будет играть против нас.

– Я поняла.

– Сашка, я попробую их отвлечь, сбить со следа, – прохрипел Эдуард Валентинович. Рожков вздохнул, в очередной раз вытирая вспотевший лоб рукавом светло‑голубой спортивной кофты. – Себя не выдам, вы не бойтесь… Просто карты им спутаю. Так у вас будет больше времени. Машка… – Рожков покопался в карманах, доставая что‑то оттуда и протягивая мне. – Вот, смотри… У меня есть один Р‑тюбик, возьми его себе. Я редко им пользуюсь, а вам с Сашкой он куда нужнее, чем мне. И вот ещё… Возьми мой пистолет… Дай Бог, чтобы он тебе не понадобился, Машенька. Но если ястровые или ещё какая напасть вдруг… тогда без него тебе придется туго, хоть и Сашка с тобой рядом.