Соответственно, текущая жизнь человека не так уж важна, но она есть средство «заслужить» себе жизнь вечную, жизнь иного качества, в мире лучшем, чем земной. Соответственно, квинтэссенцией подобных теорий является ответ на вопрос: «КАК заслужить себе жизнь вечную?» Учения второй группы, таким образом, предлагают человеку путь самовозвышения над бренностью земного бытия. Практически все мировые религии относятся ко второй группе и, признавая духовную первооснову человека, проблематику личного спасения неизменно выносят за рамки единичной жизни, за событие физической смерти.

Наконец, к третьей группе относятся различные учения, полагающие, что нечто было до события рождения и нечто будет после физической смерти. Для этих учений актуальным становится ответ на вопрос: «ЗАЧЕМ дана эта жизнь?» Иными словами, учения третьей группы обращены к постижению смысла человеческой жизни, они предлагают пути постижения и преображения, где задача личного спасения может быть решена в рамках одного воплощения, одной человеческой жизни. Именно к третьей группе относится учение И.Н.Калинаускаса, устами которого Традиция заявляет: «Актуально не жить бессмертно, а без смерти жить». Почему это возможно?

Традиция определяет истинную продолжительность жизни не календарным временем, а интенсивностью переживаний. Известно, что во время интенсивных переживаний календарное (конвенциональное) время субъективно замедляется. И, наоборот, размеренная, не эмоциональная жизнь субъективно «протекает быстро, как вода сквозь пальцы». Таким образом, смещение «центра тяжести» на жизнь души субъективно удлиняет жизнь в несколько раз, независимо от хода конвенционального времени. Тогда вполне доступна ситуация, когда психика «устанет» жить раньше, чем «износится» биологический носитель. Вопрос о смерти перестает быть актуальным, а субъективно переживаемого времени жизни оказывается потенциально достаточно для решения проблем постижения и преображения.

Я не случайно четырежды подчеркнул слово «субъективно». Дело в том, что жизнь, предлагаемая Традицией, предполагает обязательное участие в ней самого субъекта, т. е. качественно отличается от того, что необходимо и достаточно для жизни в социуме.

В самом деле, для жизни, предлагаемой социумом, т.е. для жизни как устройства, необходимо и достаточно человека действующего, который отождествляет себя с функциональной единицей – с вещью. Этот человек-вещь суть его таковость, отражаемая в структуре личности в виде упомянутой выше психологической конструкции – Я-концепции.

Жизнь субъекта в такой конструкции остается невостребованной. По понятным причинам остается невостребованной и проблематика обретения личного Духа, который остается для человека действующего не явленным.

Между тем, невостребованность субъекта жизнью не означает гибели субъекта, как такового. Он не погибает, хотя по степени развитости очень часто отстает от Персоны, оставаясь по большей части нереализованной потенцией. Так происходит разрыв между бытием и жизнью: бытие присуще субъекту, а жизнь – Персоне. Если жизнь остается историей «таковости» в социальной среде, тобытие – историей Я в Реальности, ибо неосознанность этих отношений человеком не отрицает их наличия.

Поэтому для ученых, мыслителей, деятелей искусства, т.е. людей познания и переживания, порой оказывается возможным прямо противоположное соотношение – субъект развивается в большей степени, нежели Персона, жизнь которой может складываться при этом достаточно банально в сравнение с бытием субъекта. Однако, намного чаще человек представлен весьма развитой Персоной (под руководством личности) и недоразвитым субъектом, о котором можно сказать, что его развитие законсервировалось в «детском возрасте». Таким образом, творческий импульс воплощения Духа в человеческом теле исчерпывает себя жизнью данного тела и следом, оставленным человеком в человеческой цивилизации. Можно ли считать такую жизнь человека бессмысленной?