Я откидываю голову назад, поднимаю брови и выдавливаю натянутую улыбку. Лучший друг Хантера и начальник строительства клуба Дрейк – известный бабник. Он не усидит за нашим столом и пяти минут – сразу объявит в баре сезон охоты на незамужних телок.

Выпивка по четвергам – наша десятилетняя традиция, но у меня и вправду нет сил на еще одну вечеринку для пар с нашей командой. И мне неприятно говорить, что меня там не будет. Просто… динамика изменилась слишком сильно. Когда Хантер и Изабель поженились, все было нормально, потому что Эмерсон все еще оставался свободен. Но теперь он счастлив со своей секретаршей Чарли, и это здорово. Я рад за него.

Честное слово, рад.

Но когда я распахиваю дверь бара, куда мы заглядываем каждый вечер в четверг, первое, что я вижу, это то, как человек, на которого я равнялся и которого боготворил почти десять лет, целуется взасос с двадцатилетней телкой, как на последнем ряду кинотеатра. У меня тотчас портится настроение.

– Довольно.

Я со стоном подхожу к столу, где мой лучший друг и его новая, очень юная подружка заняты тем, что жадно впиваются в губы друг друга, а не в выпивку, стоящую перед ними.

Шарлотта краснеет и отворачивается от Эмерсона.

– Извини, – говорит она, беря свой стакан, – я думала, что тебе нравится смотреть.

Я закатываю глаза.

– Мне нравится смотреть на секс, – уточняю я. – А не на ваши романтические слюни.

Шарлотта округляет глаза и подается вперед.

– Погоди, это твой… пунктик?

– Мой пунктик? – переспрашиваю я.

– Ага… твой любимый бзик.

Я усмехаюсь. Это слегка упрощенное представление обо мне, но я, так и быть, подыграю ей.

– Думаю, можно сказать и так. Я вуайерист, но мне казалось, что ты это и так знаешь.

Она пожимает плечами.

– Я просто хотела услышать, как ты скажешь это сам.

Она поднимает свой бокал с индийским светлым элем и делает глоток.

Я секунду наблюдаю за ней. Шарлотта – из тех девушек, для которых не существует никаких преград. Если у нее и есть фильтр, я не уверен, что она знает, как им пользоваться. Я не думал, что мой лучший друг так крепко подсядет на нее, но сейчас он буквально пожирает ее глазами. Такого слюнявого, влюбленного выражения я еще ни разу видел на его самодовольном лице.

Такое трудно воспринимать серьезно. И я не воспринимаю. Можете назвать меня циником, но, наверное, влюбиться – самая большая глупость, какую может совершить человек. Эмерсон выглядит счастливым, этого у него не отнять, но, если честно, как долго, по его мнению, это продлится? Наслаждайся сексом и общением сейчас, дружище, потому что через пару лет она, вероятно, возненавидит тебя за то, как ты живешь, а ты в свою очередь пожалеешь, что не можешь вместе со мной бродить по нашему клубу.

Я не верю, что, увидев тайную, темную сторону человека, вы все еще сможете нести романтическую хрень. Люди чертовски несовершенны, а отношения лучше делать короткими… или, как в моем случае, не ввязываться в них вообще.

И, для протокола, нет, я не ревную. У меня, слава богу, ясная голова на плечах, и я не намерен расставаться со своей свободой ради молодых сисек и обольстительной улыбки. И если моего лучшего друга захомутали, то это не означает, что когда-нибудь захомутают и меня.

Поставив стакан, Шарлотта с прищуром смотрит мне в лицо.

– Значит, ты хочешь посмотреть на нас?

Эмерсон смеется, но я изо всех сил стараюсь сохранять хладнокровие.

– Ты первая из девушек моих друзей, кто спрашивает меня об этом. Я все еще жду приглашения Изабель и Хантера, – шучу я.

– Отвечай на вопрос, – ее руки лежат на столе, как будто бросая мне вызов.

Я на мгновение задумываюсь. Дело не в том, что я хочу увидеть моего друга голым или собираюсь трахнуть его девушку. Я делаю это ради общения. Мне нравится наблюдать, как люди выражают себя во время секса, как они двигаются, какие звуки издают, как кончают. Секс никогда не бывает одинаковым, независимо от того, кто им занимается. Порно не в счет. Там все идет по заданному сценарию. Так что да, мне нравится смотреть, потому что это самое интересное, что вы можете наблюдать между двумя – или более – людьми.