– Доброе утро, Джо.

Он устроил маленькое представление, посмотрев на часы и постучав пальцем по циферблату:

– Немного опаздываем сегодня, не так ли? – Он вопросительно поднял брови. – Я подумал, может, ты в постели с приступом летнего гриппа. Кажется, на этой неделе все им болеют. – Он пытался понизить голос, но в результате лишь опустил голову и стал говорить громче. – Ведь Салли О’Финн свалилась как раз с летним гриппом сразу после той ночи, когда ушла из паба с П. Дж. Флэнаганом, который заболел им на следующей неделе. Она провела в постели все выходные. – Он фыркнул. – Провожал ее домой, ну конечно. Никогда еще не слышал подобной чуши.

В Элизабет поднималась волна раздражения. Ей не было никакого дела до перемывания косточек незнакомым людям, кроме того, она знала, что на протяжении многих лет основным поводом для сплетен служила ее семья.

– Джо, кофе, пожалуйста, – решительно сказала она, не обращая внимания на его болтовню. – С собой. И добавь не молоко, а сливки, – твердо продолжила она, хотя каждый день брала одно и то же, и начала искать в сумке кошелек, пытаясь таким образом намекнуть Джо, что у нее нет времени на пустые пересуды.

Он медленно направился за стойку. К ужасной досаде Элизабет, у Джо был только один сорт кофе, да и тот растворимый. Ей не хватало разнообразия и оттенков вкуса, к которым она привыкла в других городах: она скучала по мягкому сладковатому кофе с ванилью в парижских кафе, по густому ореховому напитку в шумных кафе Нью-Йорка, по изысканному бархатистому шедевру с макадамией в Милане и по ее любимому мокко с кокосом, который мгновенно переносил ее со скамейки в Центральном парке в шезлонг на берегу Карибского моря. А здесь Джо просто наполнил чайник и нажал на кнопку. Один жалкий крохотный чайник на все кафе, и Джо даже не фильтровал воду.

Джо смотрел на нее. Он выглядел так, будто собирался спросить: «Так что же тебя так задержало?»

И спросил.

– Я на пять минут позже обычного, Джо, – скептически заметила она.

– Знаю, знаю. А ведь пять минут легко могут превратиться в пять часов. Может, твои часы впали в спячку, как медведь?

Элизабет невольно улыбнулась.

Джо ухмыльнулся и подмигнул:

– Так-то лучше.

Вскипевший чайник выключился, и Джо повернулся к ней спиной, чтобы сделать кофе.

– Автобусы задержали, – мягко сказала Элизабет, беря из рук Джо теплую чашку.

– Да, я видел. – Он кивнул в сторону окна. – Джеймси отлично выкрутился из этой передряги.

– Джеймси? – Элизабет нахмурилась, добавляя еще сливок. Они быстро растворились, наполнив чашку до краев. Джо с отвращением наблюдал за ее действиями.

– Джеймси О’Коннор, сын Джека, – объяснил он. – Джек, чья дочь Мэри на прошлых выходных обручилась с парнем из Дублина. Живет в Мейфэре. Пятеро детей. Младшего на прошлой неделе арестовали за то, что он швырнул в Джозефа бутылкой.

Элизабет, замерев, с недоумением глядела на него.

– Джозеф Макканн, – повторил Джо таким тоном, как будто надо быть сумасшедшей, чтобы не знать этого. – Живет в Ньютауне. Жена умерла в прошлом году – утонула в болоте. Дочь Мэгги утверждает, что это несчастный случай, но семья подозревает, что это могло быть как-то связано с их ссорой, когда мать не дала Мэгги сбежать с тем смутьяном из Кахиркивина.

Элизабет положила деньги на стойку и улыбнулась, не желая участвовать в этом странном разговоре.

– Спасибо, Джо, – сказала она по пути к двери.

– В общем, – закончил он свое сбивчивое повествование, – Джеймси О’Коннор вел этот автобус и великолепно справился. Не забудь, пожалуйста, вернуть чашку! – крикнул он и пробормотал про себя: – Кофе с собой, вы когда-нибудь такое слышали?