– Да нет, дело не в этом. Просто Николауш ни с кем не встречается. Все знают, что он вроде как ждет чего-то особенного, – выпаливает Ленора, и мне очень жаль, что ее воздушный замок только что рухнул благодаря мне. Но лучше сейчас это сделаю я, чем через несколько месяцев он лично разобьет ей сердце.

– Кажется, он уже нашел, – ставлю я точку в приговоре ей.

– Ну да, – невнятно бормочет она, и я замечаю, как она пихает свою подругу, подгоняя встать, – приятно было познакомиться. Мы пойдем, еще же задания делать.

Ленора вместе с подругами спешно покидает трибуну, позволяя мне почувствовать себя победительницей в этой маленькой битве. Я расслабляюсь и прикрываю глаза, наслаждаясь сентябрьским солнцем. Кажется, этот год будет куда лучше, чем я ожидала.

– Ты пойдешь в этом? – слышу тонкий голос позади себя и закатываю глаза, как делаю это каждый раз при появлении матери в моей комнате.

Да, я полная противоположность ее мечте о милой принцессе, которая будет наряжаться в розовое и улыбаться. Но в этом ей стоит винить только себя. Какая мать отдаст своих детей на воспитание няням, гувернанткам и репетиторам, чтобы проводить время в обществе и озарять его своей лживой улыбкой, демонстрирующей оскал неестественно белых зубов? Теперь она получает то, чего добивалась двадцать два года.

– Что конкретно тебе не нравится в моем виде?

Я поправляю и без того отлично сидящее на мне короткое платье, открывающее край моей татуировки на бедре. Оно сильно напоминает ночное белье, и, если быть откровенной, еще пару лет назад я в нем и спала, но сейчас мне показалось, что оно как нельзя кстати.

На платье накинут пуловер крупной вязки, дополняющий образ отвязной девушки, а на самом деле соответствующий моему тайному желанию не показывать миру всю себя. Пока что не показывать. Вместо обожаемых моей матерью туфель на шпильке на мне обычные кеды. На шее длинная золотая подвеска, подаренная братом на восемнадцатилетие. В отличие от родителей, он преподнес подарок от чистого сердца, и сейчас она красуется на мне в виде кулона.

– Я думала, ты выберешь что-то более скромное для первого появления после долгого отсутствия. – Она решительно проходит в комнату с вешалкой в руках.

Я заставляю себя посмотреть на нее и это розовое нечто в ее руках и заставляю себя не скривиться от вида того, что она мне предлагает.

– Нет, в жизни не надену ничего подобного.

Я подвожу контур губ бордовым карандашом и закрашиваю их идентичной по цвету помадой.

– Ты за чем-то важным или просто решила наконец увидеться с дочерью? Если так, твой поезд ушел, меня ждет Дани, и я опаздываю.

Я наблюдаю за тем, как мама укладывает на мою постель это розовое облако, и понимаю, что это единственное, из-за чего она пришла в мою комнату. Радостная родительская встреча была чем-то невозможным в стенах этого дома.

– Раз уж ты вернулась, мы с отцом решили, что тебе пора принять правила этого дома и начать делать то, что от тебя хотят, а не то, что хочешь ты.

Мне хотелось бы уметь лучше скрывать свои эмоции, но я улыбаюсь, будто сумасшедшая, и издаю странный истерический смешок.

– Каролина, ты же не серьезно? Мы совершенно не в тех отношениях, чтобы ты сейчас говорила, что мне делать. Поезд ушел, а твои пожелания можешь оставить тут, прямо возле моей кровати. У тебя нет рычагов. А если будешь хмуриться, то появятся морщинки, тебе ведь это не нужно.

Я непозволительно ехидно улыбаюсь, заставляя мать нахмуриться сильнее, что вызывает во мне еще больше желания ее разозлить. Но честное слово, сейчас они решили учить меня поведению! Надо было об этом думать раньше.