Посмотрел на себя в зеркало. Да! Красавцем себя никогда не считал. Широкое лицо, широкий нос, хотя всё человечество считает свой нос большим, широким или длинным. Спина широкая при росте ниже среднего, ноги кривые и короткие. Не страшно! Такие ноги через одного у мужчин. Волосы вьющиеся. Вот зачем они вьются?! А если дождь пройдёт, кучерявость волос возрастала. Иными словами, квадратный он, с кривыми ногами, с широким лицом и широким носом и кудрявой шевелюрой. Мужчина горько ухмыльнулся. Уходить из чужой квартиры не хотелось, но идти надо. Не стал звонить шофёру. Вышел из чужой квартиры, как из прошлого своего вышел, и пошёл на работу. Шёл и продолжал думать, боковым зрением разглядывая содержимое удаляющегося прошлого.

До того как дочь пошла в школу, жена была жизнерадостной. Радовалась приходу мужа, радовалась, когда муж уходил. Радовалась приходу няни и возможности уйти из дома от вечно требующего к себе внимания ребёнка. Часто заезжала к мужу в офис в рабочее время одна или с подругами похвастаться покупками. Производила фурор среди присутствующих своей ухоженной внешностью, нарядами, духами и исчезала. Когда она стала исчезать из его жизни? Борис Николаевич сел в маршрутку. Чувствовал себя непривычно зажатым. Утро, а воздуха в машине не хватает, даже при открытых окнах. Занавески хлещут по лицам людей, сидящих по её бортам. Открытые окна маршрутки, как открытые дверцы работающего духового шкафа. Бесконечные остановки. Хлопанье давно уже не закрывающихся с первого раза дверей. Раздосадованные крики водителя.

Дочь росла, жена продолжала радоваться её отъездам на отдых в летнее время, потом ночёвкам у подружек и у бабушки. Меж ними не было привязанности и тёплых чувств. Разговоры велись в одни ворота. Мать рассуждала вслух, а дочь слушала. Может быть, и нет. Речь матери всегда была пронизана заносчивым сарказмом. Никто и никогда из друзей и подружек дочери ей не нравился. Во всех она находила изъяны. В конце беседы обязательно произносила одну фразу:

– Ничего страшного. Не всем же быть идеальными, как я и моя любимая дочка.

Судя по всему, начало конца тянулось из далёкого прошлого. Борис Николаевич вздохнул глубоко и вошёл в офисное здание. Июль нестерпимо жаркий, а человеку необходимо быть сейчас мудрым и сдержанным. Отпусти, пусть летит! Как доходчиво сказал человек! А ведь уборщица – виновница происходящего с ним сейчас и в то же время ни при чём! Борис Николаевич мог зайти в тот день в соседнюю комнату сам, но ушёл. Обстоятельства вернули его к тому, что суждено было ему узнать. В самом конце коридора только что упомянутая уборщица мыла пол. Увидев его, выпрямилась, кивнула в знак приветствия. Он ответил тем же.

– С приездом, любимый.

В офисе навстречу мужу поднялась радостная жена. Как всегда, безупречный макияж, маникюр и много золота, а ведь оно старит. Он вспомнил тётку из соседней квартиры, она и утром и днём обвешана золотом, коллекцию которого начала собирать ещё в годы своей юности. Кажется, она сама об этом говорила.

– А кого я буду ругать? А где мы были этой ночью? – Жена подставила мужу щёку для поцелуя.

И он чмокнул, довольно звонко. Ей пришлось поморщиться. Зазвенело в ухе.

– Все, у кого есть причина, по которой он должен встать и уйти сейчас, встанет и уйдёт. С моей стороны выяснения отношений не будет. Трудовые книжки заберёте позже. Могу выслать почтой.

Борис Николаевич не сел за свой стол. Стоял и ждал, разглядывая несносную жару за окном.

Жена со странно выпрямленной спиной медленно опустилась на стул. После минутной тишины в соседней комнате раздались звуки выдвигаемых ящиков и шаги за его спиной. Прошли двое. Не соврала уборщица! Борис Николаевич сел на своё место, поднял глаза на открытую дверь второй комнаты. С деланым спокойствием переложил содержимое папки на рабочий стол. Слегка поворошил бумаги. Не глядя на жену, встал и заглянул в соседнюю комнату. За своим рабочим местом сидел молодой человек его дочери.