В ответ – смайлик с высунутым языком. Милая она, Василиса. Умная, симпатичная, добрая. Не испорченная. Пока им хорошо вместе, а что будет дальше, об этом Иван предпочитал не задумываться. Может быть в следующем месяце решит. Точно не на этой неделе.

Впереди набухал город-монстр. Ершился высотками, колол небо шпилями, растянутый на всю кромку горизонта, как застывший отрезок шума в звуковом редакторе. Иван еще раз подумал о том, что весь город похож на один большой шум. Со всеми своими домами, бетонными кишками и обитателями. И он тоже кусочек этого шума, его маленький фрагмент, нотка.

Транспортный поток сделался насыщенным, плотным. Над трассой висели через равные промежутки интерактивные рекламные баннеры, нашпигованные не только «липучками», но и «крючками», и «паттернами». Эти щелкали о защиту авто звонче, но никто уже не воспринимает их шум, все давно привыкли к нему.

Первый светофор. Значит третье транспортное позади. Внимание Ивана привлек живой плакат на одном из домов. Частично убрав фильтр, он пригляделся. Вертикальный кусок полотна изображал человека средних лет в обычном костюме, с располагающим, открытым лицом. Залысина, стильные полу бакены. Человек протягивал зрителю руку в рукопожатии. Надпись, размещенная снизу, гласила: «Пойдем со мной в завтра!»

Пока светофор отсчитывал последние секунды, Иван быстренько отсканировал полотно, но не нашел в нем никаких слоев. Странно. Человек просто снова и снова протягивал руку, а его улыбка становилась чуть шире и все. Просто человек и надпись.

Зеленый.

Плакат остался позади. А вот лицо – в памяти Ивана засело почему-то с первого раза. Больше он не обращал внимание ни на какие детали до самого дома, углубившись в слайс и просматривая диаграмму Алины Таран, столбец за столбцом.

Жил Иван в высотке-свечке, какие модно было строить в начале столетия. Кругом было много понатыкано таких же, размалеванных в дебильные яркие цвета, словно леденцы на палочке: зеленый, желтый, оранжевый. Высотка Ивана была оранжевая. Он поднялся на свой двенадцатый, вошел, сразу метнулся на кухню, крутанул кран, но тот издал предсмертный хрип. Опять воду отключили. Пошарил в холодильнике, нашел коробку старого сока, выцедил со дна пару глотков. Не раздеваясь, прошел в комнату, принялся рыться в ящиках стола. Вот оно, нашел.

Древняя, возрастом с самого Ивана карта памяти. Называлась когда-то «флэш-накопитель». К ней полагался такой же архаичный шнур, другой конец которого Иван перемонтировал в нейро-адаптер. Сунув все это в карман куртки, Иван сел за домашнюю консоль. Надо было кое-что проверить.

Защитный контур работал исправно, софт продолжал отсеивать шум.

Удовлетворенный, Иван заглянул в серую зону сети, лимб – этот ее фрагмент нельзя было посещать с мозговой консоли из-за привязки последней к паспорту. Попробуй он сунуться в лимб, МИБ тут же зафиксировал бы нарушение и вмазал ему штраф. Так что – ручками, ручками. По старинке, дедовским способом.

Иначе в работе Ивана никак. Только в лимбе можно найти последние патчи, моды и прочий инструментарий для своего ремесла. Иван вышел на форум корректоров, просмотрел обновления. Выкинули новые щиты от «эйдосов», отмычки от «баблов», но больше ничего существенного.

Щелкнул свежий пост. Кто-то из корректоров заснял на видео клиента. Вообще-то нарушение этики, но если уж совсем смешно, то можно. Или для профессионального роста. На видео мужчина лет сорока играл на воображаемой гитаре, в халате на голое тело. Мужичок был толстенький, сальный, глазки на выкате. Но голос у него точь-в-точь имитировал баритон Элвиса. «Корейский «удав», – гласила подпись под видео. – «Глотает на третьи сутки!»