– Этим варваром буду я, – сказала Ирина. – Давай тарелку!

Ирина смело загребла ложкой салат и положила на тарелку мужу.

– Ну вот, одной красотой на земле стало меньше, – вздохнул Александр Борисович.

– Ничего. Зато одним сытым мужчиной станет больше, – насмешливо возразила Ирина.

– Ой! – воскликнула вдруг она, уставившись на экран телевизора. – Кажется, он уже заканчивает. Сделай скорей погромче!

Турецкий взял пульт и прибавил громкость телевизора.

– …чем в прошедшем году, – с улыбкой закончил президент. – С новым годом вас, дорогие друзья! С новым счастьем!

Президент страны отсалютовал Ирине и Александру Борисовичу фужером с шампанским. Картинка на экране сменилась. Теперь вместе загорелой и бодрой физиономии президента показывали огромный циферблат с бодро скачущей по кругу секундной стрелкой.

– Саня, ты чего сидишь? Обнови скорей бокалы!

Забили куранты. Турецкий взял бутылку и «освежил» шампанское в бокалах. В телевизоре отзвенел последний удар курантов, и грянула музыка.

– За счастье! – сказала Ирина.

– Чтоб у нас всё было хорошо! – отозвался Александр Борисович.

Супруги чокнулись фужерами и выпили.

– Отлично! – улыбнулась Ирина. – Как же я люблю Новый год!

– Как же я люблю шампанское! – иронично отозвался Турецкий. – Хотя водочку всё же больше.

– Тебе положить чего-нибудь?

– Спрашиваешь! Я хочу попробовать всё, что ты приготовила.

– Для этого тебе придется шевелить челюстями до самого утра.

– Я к тому готов, – кивнул Александр Борисович.

На экране телевизора закружился, заискрился и зашумел «Голубой огонек». За последующие полчаса Турецкий успел перепробовать добрую половину всех яств, произнести четыре тоста и разлить по фужерам бутылку шампанского.

И тогда его вдруг пробило на сантименты.

– Ир, – сказал Александр Борисович проникновенным голосом, глядя на жену мягкими, мерцающим взглядом. – В том году я умер, причем два раза… Первый раз, когда просто выключился свет… Я взрыва не слышал, просто вдруг стало темно… А потом, в темноте я услышал твой голос… И вернулся. Оказалось, что это совсем не страшно… Просто как уснуть и проснуться… А потом я умер по настоящему… Внутри меня больше не было желаний – пустота быстро наполняется, – и она наполнилась… Подозрительностью… Злобой… Ревностью… Ир… Прости меня за все… Я вернулся…

Ирина прикрыла ладонь мужа своей ладонью.

– Прости, что дала тебе повод, – тихо сказала она. – Я не могла честно сказать ни тебе, ни себе, что где-то в глубине души, я тебя винила за… нашего нерожденного ребенка.

Турецкий хотел что-то сказать, но Ирина легонько коснулась его губ пальцами.

– Тссс. – Она улыбнулась. – Я сейчас скажу и больше никогда не буду… Прости, что всю свою преданность, теплоту, любовь перенесла на Васю.

Александр Борисович снова хотел что-то сказать, но и на этот раз теплые пальцы жены легли ему на губы.

– Что он стал мне… как сын, – продолжила она. – Прости, что при этом забыла о тебе.

Александр Борисович пристально разглядывал лицо жены, так, словно увидел его впервые. «Она по-прежнему красива, – думал он. – Эта женщина вообще не стареет. Не то что я – старый барбос. И что она во мне нашла? Желчный, злой, вечно недовольный… Нет, я бы на ее месте давно бы бросил такого кретина. Однозначно».

– О чем задумался? – спросила Ирина.

– Да вот думаю, какая ты у меня красавица.

– Ты только сейчас это разглядел? – кокетливо поинтересовалась Ирина.

– Видимо, да.

Ирина вздохнула:

– Балбес.

Александр Борисович тихо засмеялся. Потом плеснул в фужеры шампанское и провозгласил:

– За тебя, Ир!

– За тебя, Саш! С Новым годом!

Они чокнулись фужерами и выпили.