– Не, пивом меня Гансик сегодня угощает, а дверь я тебе и без того на место приколочу.

– Золота отвешу.

– Сколько?

– А вот сколько кран весит, столько золота тебе и отвешу.

– Гм… Ценный у тебя, видать, кран, раз золото на золото по одному весу меняешь. Не скажешь, в чем секрет?

– А ты точно кран найдешь?

– Точно.

– Тогда скажу. Пиво, сквозь него пройдя, особый вкус приобретает.

– Угу. – Пользуясь полутьмой корчмы, освещаемой только многочисленными огоньками гнилушек стен и потолка, Денис незаметно извлек из кармана кран, и, скрывая его в ладони, начал трясти за хвост воришку, одновременно хлопая рукой с зажатым в ней краном по карманам его хламиды.

Третий удар «выбил» из него кран, который глухо стукнулся об дубовый настил пола.

– Ниф-Ниф! – ахнула старуха. – Как ты мог! Я тебе столько раз в долг наливала, а ты, морда твоя свинячая… Так, где моя кочерга?!!

И тут черт рванулся так, что сумел выскользнуть из кулака Дениса, оставив в нем только пушистую кисточку от кончика хвоста.

– А-а-а!!! Хвост испортил, сволочь!!! – Плюхнувшись на пол, Ниф-Ниф прямо на карачках с места в карьер развил такую скорость, что пулей выскочил из корчмы, и болотница перехватить его не успела.

– Бабка, тебе кисточка не нужна? – поинтересовался Денис, любуясь на трофей.

– Зачем она мне?

– Ну пыль там с ушей стряхнуть или еще для чего.

– Давай! – сцапала кисточку болотница, подняла кран и убежала со всем этим хозяйством в подсобку. – Дверь на место поставить не забудь! – крикнула она оттуда.

Неопределенно хмыкнув, юноша поставил выбитую вместе с косяком дверь на место, кулаком загнал гвозди по старым следам в пазы, ткнул пальчиком. Вроде держится.

Болотница вернулась из подсобки с двумя кружками пива, поставила их на столик Ганса, отсыпала Денису десять золотых. Явно обсчитала. Суммарно весили они гораздо меньше крана, но юноша не стал скупердяйничать. Однако одну из монеток попробовал на зуб. Вроде золотая.

– Ладно, не буду тебя обдирать. – Юноша сел за столик Ганса. Стул под ним угрожающе заскрипел.

– Ее, пожалуй, обдерешь, – усмехнулся лепрекон, сидевший за соседним столиком. – Она за свое пиво такую цену ломит!

– Поговори у меня, шапка зеленая! – цыкнула на него болотница. – Будешь выступать, больше не налью!

Ганс, строчивший что-то на бумаге, оторвался от своих записей, окинул задумчивым взглядом Дениса.

– Нет, что-то в тебе не то, – изрек сказочник. – И зеленый ты вроде, и страшненький, но все равно не то!

– И что во мне не то? – с усмешкой спросил Денис.

– Прическа! – осенило Ганса. – Ты у меня будешь лысым!

– Да я же вроде стригся недавно… – Рука юноши потянулась к голове, нащупала на ней пук водорослей, облепленных болотной тиной и ряской. – Твою мать!

Импровизированный парик полетел на пол. Наверняка и кожа ведь позеленела после болотных ванн. Денис покосился на свою руку. Она действительно отдавала зеленью в свете мерцающих огоньков гнилушек.

– О! Вылитый огр, – обрадовался Ганс и опять начал строчить. – Итак, наш огр жил в болоте. Его боялись все…

– Ганс, отставить! Это не твоя сказка.

– Что значит не моя? Раз я пишу, значит, моя! – Из-под пера увлекшегося писателя веером летели брызги.

– Слышь, бабка, – тормознул Денис старуху, подтаскивающую пиво за соседний столик, – ты кончай ему подливать.

– Во-первых, я не бабка, я болотница, а во-вторых, у меня с ним договор.

– Какой договор?

– Я ему вдохновляться помогаю, пива заветного подливаю.

– А он тебе за это что?

– А он с ней за это вдохновение золотом полновесным расплачивается по тройной цене, – хихикнул лепрекон.

– Еще одно слово, ушастый, и я тебя отсюда выгоню! Ты в мои торговые дела не лезь! А ты этого пустомелю не слушай, – сказала болотница Денису. – Я по доброте душевной, можно сказать, болезного приветила, почти задарма кормлю, пою…