Хелдор с со смесью раздражения и сочувствия посмотрел на просителей: какой толк с эдакого перекати-поля, если теперь в каждой деревне, в зависимости от ее благосостояния, можно было кликнуть пять, а то и десять ратников, да еще при оружии? Среди них еще найдется тот, кто будет из шкуры вон лезть, чтобы его заметили и предложили место в дружине. Ничего, потопчутся да разойдутся. Хелдор тоже правил маркграфа не нарушал и не своевольничал, поэтому лишь отмахнулся от назойливых бродяг, что начали трещать, словно сороки, заприметив его положенную по статусу накидку – пусть в честь установившейся жары он и скинул ее с левого плеча, заткнув рукавом за ремень.

– Пока тут пороги обиваете – уже бы монет на похлебку и пиво заработали в карьере или на вырубке – фыркнул Хелдор под одобрительные смешки часовых, что до сего момента стояли истуканами, игнорируя пришельцев.

– Дак вроде бы, и драться надо кому. А мы того, готовы – сказал самый бойкий, выходя вперед.

– Теперь защищать город не обязанность, а привилегия – ничуть не балагуря, ответил командир пикинеров. Вам тоже самое скажет и стражник, и ополченец. А в карауле за деньги подремать тут и так дураков хватает. – Довольный достигнутым эффектом, он двинулся дальше. Правда, вскоре смятение попрошаек сменилось испугом – неудавшиеся рекруты заметил орка и раздались в стороны, глядя на него со страхом и удивлением.

Хелдор вошел во внутренний двор Цитадели, прошел по двору с десяток шагов, собираясь свернуть в портик и оттуда, по лестнице, взобраться сразу на второй этаж. Ненадолго окинул взглядом балкон, куда по привычке иногда выходил Майсфельд. Дверь, украшенная тонким разноцветным слюдяным стеклом, было открыта нараспашку. Были видны тяжелые, покачивающиеся на ветру шторы. Майсфельд, скорее всего, уже был в зале, ожидая своих советников.

– Сын мой, хорошо, что ты прошел именно здесь, и я смог тебя застать! – послышалось где-то слева от него.

Хелдор вздрогнул, оглянулся, готовый увидеть невысокого лысеющего человечка в рясе – примерно такого он видел обычно у храма, возведенного в честь Верховного Отца. Ходить он возле него он не любил, хоть и приходилось. Хватало ему за глаза небольшого числа тех бойцов, что пришли в отряд весной, поверив, что их командир смог восстать благодаря ЕГО воле, и теперь смотрели на него со страхом и почтением. После того, как его увидели «чудом врачевавшим раны страждущих» таких стало напрашиваться еще больше, но теперь он спокойно спихивал их в ополчение.

– Я знаю, что ты спешишь, и я лишь хочу перекинуться с тобой парой слов. Хотя бы посмотри в мою сторону – Хелдор понял, что несколько мгновений стоял, замерев, уставившись в одну точку. Халдык уже к придурям своего командира привык и пошел рассматривать станковый арбалет, который инженер и пара дружинников прямо во дворе доводили до ума.

Перед Хелдором, к его удивлению, стоял широкоплечий высокий мужчина – он был в черном сюрко, накидке без рукавов, которую носили некоторые из рыцарей, поверх стеганки. На кожаном с латунными накладками поясе была булава. Скорее воин, чем жрец.

– Мы знакомы?

– Ты Хелдор, тебя было бы странно не знать. А я Одо, капеллан.

– И сколько у капеллана бойцов? – Не преминул дерзнуть Хелдор.

– Если дело дойдет до драки, то могу полагаться лишь на свою крепкую руку. Но я для того, чтобы помочь бойцам в трудный час – наставить или утешить.

– Я в порядке. А жрецам место в храме. –Хелдор повернулся спиной.

– Жаль, твой граф иного мнения. – Покачал мужчина головой, затем пригладил редкие волосы – но я с тобой поле боя делил, дважды, между прочим. Этого достаточно, чтобы ты меня хотя бы выслушал?