– А что взгрустнул, брат, – вопрошает он смешливо, – коль денег жалко, так ты можешь заработать, коль съешь помёт из двух пригоршен, да не стылый, а тот, чтоб с паром – вот и тугрик возвернёшь, отдам его я, так и быть, обратно… до города уж больно далеко…

Воспрял тут духом тот, что раньше был смешливый, и, спешившись, стал есть из двух пригоршен, да поторапливался так, что даже нос измазал!.. Ох, и зашёлся ж смехом друг его любезный, деньгу большую, тугрик, возвращая.

А после поостыли они оба, один другому, посмотревши в очи, и говорит:

– Чудное вышло дело – дерьма с тобой мы на халяву нажралися!..

Оба напарника затейливого рассказчика завелись заливистым гоготом от дивной такой побасёнки.

– И-и, нашёл, что сказануть-то… За старый анекдот Иван Грозный сына-кровинушку вона как пожурил… Вообще-то Потапыч – он наш известный стихописец и баснотворец, мёдом не корми, а дай красно словцо меж людьми подпустить, – сквозь фырканье расписывал земляка колхозный счетовод, – но ты, друг ситцевый, хоть и складно очень всё тут изложил, изящно даже, иной язык так не извернётся, а вот по сюжету подкачал, братец, подкачал… слышал звон, да не знаешь, где он… да и валюта у тебя в побаске больно уж чудна вышла, несовременная какая-то валюта… Нет, как это… немодная. А халява – так это, шалишь, штука наша, отечественная, куда им там, за морями, до нас с нашим энтим самым, как его… менталитетом?..

– Ну не скажи, Михалыч, йопти корень, – вновь включился знатный сказитель, – халява – уж она везде халява… ну а у нас дык просто искренняя, чудодейственная…

– Сию байку, было дело, председатель наш как-то на правлении стравил, знатный он у нас краснобай, остро слово от зубов так и отскакиват, так и отскакиват, – продолжил Михалыч, – ох, и покатился же народ тадыть со смеху – не остановить уж было… а теперь вот каждый по-своему переиначивает. А в тот раз председатель как сказывал-то, я всё до слова помню…

… Жил в одном иноземном государстве фермер-предприниматель, по жизни скалозуб и словоблуд, так вот какой-то день, будучи в хлопотах на скотном дворе, приметил соседа, такого же фермера, как и он сам, да и решил потешиться над ним трошки:

– Урма-ас, ты хочешь заработать пять тысяч крон? Если хочешь, подойди ближе, я расскажу тебе, как это сделать! – крикнул он ему через забор.

– Что ты говоришь, Тома-ас, пять тысяч крон? – тот в ответ.

– Да, пять тысяч!

– Конечно, хочу, – вразвалочку подошёл сосед к забору.

– Тогда, Урма-ас, покрась забор с той стороны, где ты стоишь, коровьим навозом – и я заплачу тебе эти деньги, – поставил шутник соседу-простаку условие чудное немыслимое.

Опешил тот с разинутым ртом и давай скрести в затылке… Но через полчаса из-за забора раздался его бодрый возглас:

– Тома-ас, иди принимай работу и плати деньги!

Слово – оно такая штука, коль вылетело, обратно его никак… Теперь уж опешил сосед-потешник, долго он рассматривал свой заказ малярный, но, убедившись, что забор с той стороны в самом деле как следует измазан коричневой с энтим самым запахом, как его… субстанцией, был вынужден, никуда тут не денешься, выписать чек на пять тысяч. Передавая его через забор, он сказал соседу с усмешкой:

– Урма-ас, у меня сейчас нет наличных, но ты ведь знаешь, моё слово – железо, а чек тем более! Завтра ты сможешь посетить банк и получить там по нему кругленькую сумму!..

– Отлично, Тома-ас, – взял тот платёжный документ банковский, но, помешкав трошки, в свою очередь обратился к приятелю, – слышишь, сосед, я знаю отличный способ заработать деньги, если тебе так же, как и мне, нужны пять тысяч, то я тебе о нём с удовольствием расскажу.