Надя сочувственно хмыкнула. Она уже знала, что единственный холостой дворовый – сын Феклы, Михаил, был неполноценен по мужской части: борода не росла и тело несколько женоподобное. Знала она и то, что Арина была рождена от графа, но осталась сиротой: мать умерла родами. Фекла, родившая неделей ранее, воспитала девочку как родную. Вслух про эти тайны Мадридского, в смысле, Тимашовского, двора не говорили, но намеками-намеками. И уж, конечно, за пахаря барин дочку свою, хотя и не признанную, не отдаст.

– А давай, красавица, я тебе карты раскину! – предложила слегка захмелевшая от доброй наливки Надя, – Узнаешь, что ждет тебя!

– Так, ведь грех это… – с сомнением пробормотала Арина, но сердце при этом застучало: «соглашайся!».

– Отмолишь! – весело парировала цыганка, – Покаешься попу на исповеди, Бог простит!

Она достала из своих широких юбок затрепанную колоду и забормотала скороговоркой:

– Карты неигранные, правдивые, расскажите нам, что было, что будет!

Протянула колоду девушке.

– Посиди-ка на них, красивая-золотоволосая!

Арина осторожно приподнялась и положила карты на лавку. Когда села, попу прямо как обожгло! Отдала колоду Наде, с замиранием стала смотреть.

Бормоча какие-то приговорки: «Для себя, для дома, для семьи, чем сердце успокоится», та стала раскладывать на бубновую даму. Через некоторое время подняла глаза:

– Сколько лет живу, гадать сызмальства обучена, а такого не встречала пока!

– Да что там, говори скорее! – воскликнула Фекла, сильно переживавшая за Арину.

– Король бубновый на сердце и интерес он проявляет. Да король-то не нашенский, заморский вроде. К браку дело придет, но не сразу, надо будет потрудиться немало, препоны преодолеть. И самой первый шаг сделать. А будет потом дальняя дорога: уж такая дальняя! Богатство большое вижу, чужое… Оно к хлопотам, к несчастью. Всю жизнь от него покоя не будет. А зато любовь счастливая и долгая. Но – через обман.

– Какой… обман? – пролепетала Арина.

– Такой! Чтобы с королем быть, его обманывать придется!

В светёлке воцарилось молчание.

– Знаю я этого короля, – улыбнулась Фекла, – Только ходит к нему кто-то по ночам! Глашка говорила: пятна, мол, на простынях.

Надя знала, кто ходит к французу по ночам, но промолчала. Жизнь дороже. Сболтнешь такое – дня не проживешь! Герасим с десяти кнутов душу из тела освободит. А ей в имении нравилось, да и до весны было ещё далеко.

Арина сосредоточенно думала. Обмануть любимого человека… Ни за что! Ради Антоши (так она в мыслях называла месье Карсака!) – другое дело. Кого угодно обманет, что угодно украдет… все бросит, за ним босиком пойдет! Неужто и вправду, увезет её в заморскую страну? Плен его кончится и… Ой, не пустит барин! Тайно бежать? Невозможно, без подорожной-то. Да и погоню граф пошлет сразу же… А первый шаг, как его сделать? Она на все готова, лишь бы с милым быть рядом! Но кто к нему по ночам ходит?

Не слушая более, о чем говорят женщины, она встала и вышла в людскую, попить.

– Хороша девка! – сказала Надя, когда дверь закрылась, – И года у ней самые сочные! Малина-ягода, право! Ты ей намекни, Феклуша, пусть полы, что ли, помоет у француза-то, чтоб он на задок ейный полюбовался! Под лежачий камень вода не течет!

В сердце каждой женщины спрятана любовь к интригам! А тут – такое благое дело: устроить судьбу сироты!

– Это дело тонкое, подумать надо, обмозговать со всех сторон хорошенько, – задумчиво протянула она и чокнулась наливкой с цыганкой.

Арина к ним не вернулась. Уйдя к себе, долго ворочалась: сон не шел. Все пыталась вычислить, кто ходит к Антоше по ночам. Сердце девушки сжимали тиски ревности! Кто, кто умудрился перейти ей дорогу? Чем завлекла? Ведь красивее Арины во всем Тимашове никого нет! И она господину лейтенанту небезразлична, каждый раз при встрече смотрит, как раздевает, глазами-то! И усы шевелятся, вроде он сказать что-то хочет, да не решается. Да она и по французски поняла бы, лишь бы сказал! Как, как ему намекнуть, что влюбилась, с самого первого дня?