Выждав, пока часы не пробили час, она встала, накинула халат, и, босиком, выскользнула из спальни. Квартира Карсака была в другом крыле, но что такое несколько десятков аршин для молодой, горящей нетерпением женщины, хотя бы даже и в темноте? Вот и его дверь. С колотящимся сердцем она повернула ручку. Только бы не заперся изнутри на задвижку! Нет, открыто… Войдя в гостиную, сняла халат, положила так, чтобы было легко найти, уходя. Прокралась в спальню. Темнотища стояла кромешная, что было на руку. Прислушалась. Ровное дыхание Антуана донеслось до её слуха. Проведя рукой, определила, что лежит он на спине. Но, как приступить к делу? Графиня замешкалась. Если просто разбудить, ещё вскрикнет, пожалуй… Тут, весьма кстати, ей вспомнился рассказ Мими Юсуповой о том, как она забавлялась со своим поклонником, молодым князем Жоржем Голицыным.

– Понимаете, Натали, я уже была просватана за Николя Вишневского, и необходимо было сохранить, г-м, девственность. Но Жорж – он такой изобретательный! В спальне раздел меня догола…

– Как? Совсем?! И даже рубашку снял?!

– Совсем-совсем! – счастливо хихикнула Мими, – Как в бане! Да, и мы легли в позицию, которую он назвал шестьдесят девять! Ну, и… Чудо-чудное! Диво-дивное! Ощущения непередаваемые! Я с тех пор ничего подобного не испытывала, даже в браке! Кстати, после месяца таких отношений у меня прошли прыщи! Вуаля! Рекомендую!

Теперь графиня знала, что делать. Осторожно откинула она одеяло, опустилась на колени…

Антуан спал и видел сон. Он снова был в родном Париже, на Рю де Лион, в кабачке дядюшки Туссена. В дверях показалась Мари – племянница хозяина. Она подмигивает Антуану, показывает глазами на лестницу, ведущую в комнаты для постояльцев. Мари некрасива, но… в глазах её усматривается что-то такое, и Антуан идет за ней. За дверью она обнимает его, прижимается всем телом. Он чувствует, как девушка вся дрожит. Чтобы успокоить, целует её в губы. Мари что-то делает со своей одеждой, выгибается навстречу. Внезапно Антуан осознает, что он уже в ней, и это невыразимо приятно. Мари плавно, ритмично движется навстречу его напору, принимая его все глубже…

Сон растаял, но приятное, сладкое ощущение не проходило! Напротив, теперь он отчетливо чувствовал, что его petitе ami (маленький друг, франц.) находится в плену! Его пытают самыми изощренными ласками и ставят на нем, живом, фантастические опыты, граничащие с садизмом, заставляя отдать накопленное богатство. То проводят по нему чем-то нежным и влажным, то втягивают глубоко во влажную упругую жаркую бездну, далеко за острый частокол. Он напряжен, тверд до звона, и уже вот-вот не выдержит. Однако…

– Мишель! Перестань сейчас же! Ты что, с ума, что ли, сошёл? – яростным шепотом попытался прекратить это безобразие Антуан и дернулся, чтобы освободиться.

Гомосексуалистом он не был, и явление это, достаточно широко распространенное в узких кругах, не одобрял.

Мягкая, отнюдь не мужская рука легла ему на губы.

– Ш-ш! Секрет! – раздался явно женский шепот.

Антуан замер, растерявшись. Тем временем, таинственная незнакомка подвела его к финалу. Ничего удивительного, ибо на воздержании наш бравый драгун был довольно давно, с самой Москвы. Порох воспламенился, пушка содрогнулась от распирающего её давления и…

Графиня ликовала. Всё шло именно так, как ей и хотелось. Проснулся, подумал на слугу, глупенький! Однако, стоило шикнуть – сразу замер! Значит, нравится ему! Сама она никогда не испытывала большего наслаждения. Все внутри таяло от нежности, в низу живота разливалось приятное тепло, волны оглушающего прибоя чистейшего удовольствия захлестывали сознание. Сладкие спазмы уже не раз и не два сотрясли тело, бабьи соки выплеснулись наружу. Вся внутренняя поверхность бедер была мокрешенька!