“Хватит, – сказал Александр.

Они положили тело капитана на одеяло и накрыли его одеялом. После того как они осторожно опустили его в могилу, Отэм встала у подножия могилы и сняла шлем.

– Отче наш, сущий на небесах…”

Остальные сняли шлемы и склонили головы. ЛиАда и Тин-Тин стояли рядом с ними, глядя на тело.

Отэм закончила молитву Господню и сказала: “Теперь мы вверяем нашего друга и командира в твои руки, Господь. Аминь.”

– Аминь, – сказали остальные.

– Сержант, – прошептал Хоакин, поднимая блестящую флейту, выпавшую из рюкзака.

Александр кивнул, Хоакин поднес флейту к губам и заиграл Болеро Равеля. Когда мрачные звуки музыки проплыли над сумеречной поляной, другие солдаты опустились на колени, чтобы начать заполнять могилу горстями земли.

ЛиАда тоже опустилась на колени, помогая прикрыть мертвого капитана.

Только Тин Тин бан Суния и Хоакин остались стоять. Пока Тин-Тин с открытым ртом смотрела на Хоакина, играющего музыку, ее правая рука двигалась как бы сама по себе, как существо, извивающееся и слепо ищущее что-то в кожаной сумочке на бедре. Она подняла старую деревянную флейту, которую сделала в Карфагене одиннадцать лет назад.

Хоакин заметил это движение и проследил, как она взяла флейту кончиками пальцев. Его руки, хотя и покрытые шрамами и сильные, танцевали изящный балет над серебряными клавишами. Тин-Тин подождала, пока он замолчит, потом поднесла флейту к губам и заиграла.

Остальные, казалось, не замечали нот музыки, когда они работали над заполнением могилы, но Хоакин определенно заметил—она играла, нота за нотой, Болеро точно так же, как он играл его несколько минут назад. Он снова начал играть, подстраиваясь под ее место в песне, но на октаву ниже, чем она.

Отэм посмотрела на Тин-Тин, потом на Хоакина. Она улыбнулась, и слезы потекли по ее щекам, потом она разгладила грязь на могиле капитана Сандерса.

Было уже около девяти вечера, когда они вернулись в лагерь.

“Мы идем искать Катери, – сказала ЛиАда, когда они с Тин-Тин повернулись, чтобы уйти от солдат седьмого полка.

– Хорошо, – сказала Карина. “Увидимся.”

В ту ночь у костра был мрачный вечер. Кавальски пришел в себя, пока остальные занимались капитаном Сандерсом. Ему было очень больно, но он покачал головой, когда Отэм спросила, не хочет ли он сделать еще один укол морфия.

– Эта штука сбивает меня с толку. Я могу жить и без этого.”

Карина рассказала Кавальски, как капитана замучили до смерти.

– Черт возьми, – сказал Кавальски. “Теперь я рад, что мы убили двадцать этих мерзких сукиных детей.”

– Ты хочешь сказать, пару сотен, – уточнила Карина.

“Я говорю о себе и Лиаде. Блин, она хорошо владеет этим луком. А когда у нее кончились стрелы, она схватила с земли мое ружье и использовала его вместо дубинки.”

“Да, – сказала Карина, – после битвы я помогла ей достать стрелы. Она была смертельно опасна.”

Фузилер достал из оружейного контейнера несколько МРС. – Кому нужно меню 7?”

Ложаб поднял руку, и она протянула ее ему.

Все расселись вокруг костра на бревнах.

– Меню 12?”

“Я возьму, – сказала Шаракова.

– Меню 20?”

Никто не испытывал особого энтузиазма по поводу холодной еды, но некоторые пытались есть.

– Привет, Сержант.”

– Да, Спаркс.”

– Смотрите, кто идет.”

Александр увидел, что к ним приближается фургон. “Это похоже на Катери.– Он поднялся на ноги, отряхивая брюки.

“И с ней кто-то есть, – добавил фузилер.

“Это Тин-Тин и ЛиАда.”

Осень приветствовала их, когда они подкатили к остановке. “Привет.”

– Привет, – сказала Тин-Тин.

ЛиАда спрыгнула с повозки и подошла к Кавальски, который пытался подняться.

– Нужна рука. ЛиАда взяла его за руку и положила себе на плечи.