– А сколько ей? – спросила Элен.

– Исполнится семьдесят в этом году.

Анне шестьдесят шесть, то есть она была всего на три года моложе матери Патрика, но Элен не стала об этом напоминать, а теперь весьма этому порадовалась. Морин выглядела так, словно была по крайней мере на двадцать лет старше Анны. В то время как мать Элен как бы являла собой сплошные четкие линии и углы, Морин определению не поддавалась. Элен вполне могла представить Морин в роли одной из пациенток Анны. Последняя держалась бы бодро и снисходительно и советовала бы принимать кальций для профилактики остеопороза, а еще регулярно делать маммограмму, как будто все эти проблемы немолодых леди ее саму ожидали еще нескоро.

– Значит, ты гипно-те-рапевт, – старательно повторила Морин. – Мне было бы очень интересно узнать об этом побольше.

Она передала Элен поднос с изображением моста через Сиднейский залив, на подносе стояла большая чашка с французским луковым соусом и лежали сухие бисквиты.

– Мы можем сами все увидеть, – заявил отец Патрика. – Почему бы ей не загипнотизировать нас за ужином? – Он хлопнул в ладоши и захихикал.

Джордж выглядел ошеломляюще, до комизма похожим на Патрика. Элен пришлось сделать усилие над собой, чтобы перестать на него таращиться. Она в жизни не видела родителей и детей, похожих до такой степени. Если бы Патрик не находился в этой же самой комнате, она бы могла заподозрить, что он просто решил разыграть ее и прикинуться старым человеком, хотя и замаскировался не слишком успешно. Да, волосы Джорджа седые, а не каштановые, но подстрижены точно так же, а с чуть более морщинистого лица на Элен смотрели зеленые глаза Патрика. Все у них было одинаковым: форма носа, линия подбородка, разворот плеч, даже то, как они сидели в креслах, вытянув ноги перед собой и одинаково держа в крупных ладонях стаканы с пивом.

– Они клоны, – сообщил ей на ухо брат Патрика, наклоняясь к Элен и ставя перед ней на стол подставку под тарелку.

На подставке красовалась скала Айера.

Младший брат Патрика, Саймон, был некрупным и смуглым, с аккуратно подстриженной бородкой-эспаньолкой, как у какого-нибудь модельера. Саймону всего двадцать четыре, и, на взгляд Элен, ему бы больше подошло глотать какие-нибудь наркотики в ночном клубе, а не передавать бокалы в одноэтажном домике из красного кирпича, где над телевизором, беззвучно показывавшим какое-то шоу, висело распятие, а стеклянная горка была битком набита разными безделушками и коллекционными фарфоровыми тарелками.

– Элен собирается научить меня гипнотизировать друзей, – сообщил Джек, не поворачивая головы; он лежал на полу перед телевизором, растянувшись на животе, и играл в какую-то компьютерную игру.

– Я сам могу научить тебя, приятель, – откликнулся Джордж. – Он взял чайную ложку и стал ее раскачивать, держа кончиками пальцев. – Ты… постепенно… засыпаешь.

Он хлопнул себя по колену. Джордж принадлежал к людям, готовым аплодировать самим себе.

– Точно, так и есть, дедушка, – сказал Джек.

– Могу поспорить, Элен никогда прежде не слышала этой шутки, – бросил Саймон.

– Джордж! – заговорила Морин. – Я уверена, речь идет не о том, чтобы просто гипнотизировать людей! – Она с беспокойством взглянула на Элен. – Ведь так, да?

– В общем, – улыбнулась Элен.

Французский луковый соус был приготовлен из сметаны, смешанной с пакетом сухого лукового супа. Это словно вернуло Элен в школьные дни.

– Иногда я чувствую себя загипнотизированной, если слишком долго смотрю телевизор, – сказала Морин. – Мне кажется, что я выхожу из какого-то оцепенения.

– Ну, на самом деле это действительно некая разновидность гипноза, – подтвердила Элен.