Ярина дернулась, вырываясь, но сильные руки крепче сжали ее плечи и не спешили отпускать. Девушка подняла голову и удивленно замерла, узнав воина, спасшего ее от нахальных гридней. На приятном лице мужчины появилась улыбка, и Ярина догадалась, что он тоже ее вспомнил, и напряглась, ожидая чего-то необычного и волнующего.

И дождалась. Мужчина наклонился и поцеловал ее в плотно сжатые губы. Поцелуй показался Ярине легким и не вызвал в ней ответных чувств. Она обеими руками уперлась в грудь мужчины, отталкивая его от себя, вырвалась и побежала, увязая в снегу.

Девушка быстро скрылась в снежной буре, а воин смотрел ей вслед, недовольно хмуря брови. Он снова не спросил ее имени и корил себя за неосмотрительный поступок, оттолкнувший ее.

Ключница с утра заявилась в поварню и сразу подошла к обмершей от страха Ярине, перемывавшей в это время гору посуды с остатками вчерашней пищи.

– Пойдем со мной. Тебя княгиня зовет.

Ярина вытерла мокрые руки о рушник, висящий на стене перед дверью, накинула на плечи кожух и вышла следом за ключницей.

По засыпанным снегом мосткам они прошли к княжеским хоромам, уныло смотрящим на мир волоковыми оконцами. Жизнь в хоромах замерла до весны. Княжеский двор погрузился в тишину. Князья Аскольд и Дир уехали в полюдье – собирать дань с ближайших соседей.

В Киеве остался воевода Гордята с небольшой дружиной. Часть воинов жили вместе с ним в его усадьбе, а остальные охраняли княгиню и ее двор.

После отъезда князей дворовая челядь вздохнула свободнее и теперь не носилась, не мельтешила перед глазами, как раньше, когда приходилось обслуживать разнузданных гридней и мужей. Гнетущая тишина стояла и в княжеских конюшнях. Только из дальней псарни доносился приглушенный лай собак – подходило время кормления.

Ключница и Ярина обошли длинные, состоящие из нескольких изб, соединенных крытым узким переходом, княжеские хоромы и очутились перед одной из них. Поднялись по резному крылечку в сенцы, из которых в покои княгини вела дубовая окованная дверь. За дверью стояла жарко пышущая огнем печь, тепло от которой уходило через открытый широкий проем в светелку.

Светелка была чистой и нарядной. Льняные крашеные полотна покрывали резные дубовые лавки и стол в красном углу. На выскобленных деревянных полах красовались вытканные искусными мастерицами половички. Три оконца заставлены расписными волоковыми заслонками с маленькими отверстиями, сквозь которые просачивались тусклый свет и свежий воздух. Света явно не хватало, поэтому на стене висел горящий бронзовый сальный светильник. От него поднимался темный дымок, и пахло прогорклым жиром.

Навстречу Ярине шагнула женщина. Ни роскошный красный, шитый по подолу золотыми нитками, свободный широкий навершник[30], ни позванивающий златокузнецкими[31] изделиями повойник не могли скрыть ее худобы. Но лицо, несмотря на бледность, выглядело милым. Голубые глаза смотрели с теплотой. Розовые губы сложились в приветливую улыбку. Гордо посаженная голова, прямая спина и величавые движения выдавали в ней женщину знатного происхождения.

Ярина догадалась – перед ней княгиня – и низко поклонилась, касаясь черной косой пола.

– Как зовут тебя, девица? – мягкий голос женщины прозвучал ласково.

– Ярина, – ответила девушка, разгибаясь и откидывая косу на спину.

– Славным именем назвали тебя родители. Но почему? Ты, как Ярило[32], требовательна и не знаешь препятствий в достижении цели? Или ты сильна и мужественна?

Ярина никогда не задумывалась о своем имени и никогда не сравнивала его с собственным нравом, поэтому ответила то, что знала: