– А Лёшка дома?

– Не знаю. Если и дома, то у себя.

Алексей Андреев также работал в театре. Вот уже целый год он встречался с Дашей. Все удивлялись их отношениям, постоянно скакавшим от абсолютного кризиса к абсолютной гармонии и обратно.

Детальным образом обсудив новый цвет дашкиных волос, три актрисы расположились в комнате Эли, за низким столиком. Две хозяйки мигом его накрыли, притащив с кухни жареную картошку, икру, сосиски, пирожки, пиво. Даша сменила банное полотенце на длинный, чёрный халат. На Эле был красный.

– Вы давно встали? – спросила Соня, сделав глоток из стеклянной кружки.

– Давно, – ответила Даша. – Хотим сегодня, в конце концов, фотки развезти по агентствам. Сколько можно тянуть?

– Дайте посмотреть фотки – то.

Эля встала и принесла сотню фотографий, своих и Дашкиных. Соня стала их изучать, делясь впечатлениями. При этом она, хоть руки и рот её были заняты, умудрялась великолепно делать ещё два дела: есть и пить пиво.

– Классные фотографии, – резюмировала она, утолив и голод и любопытство. Сколько платили за них?

– Десять косарей, – вздохнула Эльвира.

– Не очень дорого, кстати. Фотки отличные. Надо Светке их отнести. Вы к ней собираетесь?

Эля с Дашей переглянулись.

– А вы когда планируете собраться? – спросила первая.

– Да планировали сегодня. Праздник как раз.

– Ой, точно! – вспомнила Дашка, взяв пирожок. Старый новый год. А мы за него не выпили.

Упущение было тотчас исправлено. Ставя кружку, Соня продолжила:

– Но сегодня не получается. Вы не можете, и Волненко не может. Так что, через неделю.

– Ты знаешь, Сонька, мы не пойдем, – отрезала Дашка, вытягивая из пачки длинную сигарету.

Телефон Эли вдруг зазвонил. Взяв его, она перешла во вторую комнату и закрыла за собой дверь. Дашка закурила.

– Как не пойдёте? – спросила Соня, – вы, что с ума сошли? Это – шанс!

– Шанс попасть в психушку. Мы почитали про этот дом в интернете. Это действительно страшный дом. По нему бродит привидение.

Соня скорчила саркастическую гримасу.

– Дашенька, хватит! Ты – не ребёнок. Большая девочка. Ты ведь знаешь, что это – бред.

– Я знаю, что так считает Волненко, а ты за ней повторяешь. Но те, кто жил в этом доме и кто сейчас там живёт, думают иначе. Хочешь – иди. А мы не пойдем туда. Мы не дуры.

Вернулась Эля с мрачным лицом.

– Кто тебе звонил? – спросила у неё Даша, когда она уселась за стол и выпила пива.

– Да Лёшка твой.

– Чего хочет?

– Вещи забрать.

– Пускай забирает. Но только ночью.

– Я ему это уже сказала. А он ответил, что ночью, мол, очень занят.

Дашка расхохоталась. Потом задумалась, погасив окурок. Потом взяла ещё одну сигарету.

– Вот идиот! Он думает, мне ещё интересно, занят он ночью или не занят! Какое мне до этого дело? Элька, ну скажи, вот какое мне до этого дело?

– Тебе до этого дела нет, – согласилась Эля.

– Вот именно! – подхватила Дашка, щёлкая зажигалкой. – Он теперь, сука, по ночам занят! Тут ему было заняться нечем, а там он занят! Просто пипец! На, кури мои.

Эля закурила, глядя на Соню.

– О чём вы тут говорили? Почему Сонька бледная?

– Да курить пытается бросить, – рассеянно проронила Дашка, унесясь мыслями далеко, – поэтому и психует. Ты расскажи ей про этот дом.

Эля недовольно поморщилась.

– Дашка, хватит! Я не хочу никому ничего рассказывать. У неё есть компьютер, есть интернет. Пусть сама посмотрит.

– Нет, лучше ты расскажи.

– Не ходи туда, – процедила Эля, с досадой глядя на свои ногти, – вот чёртов лак! Опять облезает.

Соня не выдержала.

– Кретинки! Если вы мне ничего не скажете, я уйду! Что за отношение к человеку?

– По этому дому бродит какое-то существо, – сообщила Эля, поставив ноги пятками на диван, чтоб осмотреть ногти на них. – Оно звонит в двери к красивым женщинам, и спустя какое-то время, их обнаруживают повешенными. А стоит тот дом на могиле девушки, у которой увели парня, что побудило её свести счёты с жизнью.