Между тем, за прошедшие годы с того памятного события, когда отставной майор королевской гвардии Людвиг Шмаус, храбрец и красавец мужчина, водрузил над Шлезвигским замком флаг революции, новая власть успела наголову разбить экспедицию короля по принуждению к миру, а также с успехом противостояла ежегодным нападкам соседей, подстрекаемых все тем же отвергнутым сюзереном. И хотя в секретных переговорах майор предлагал графствам объединиться, но вступать в союз с Остландской республикой на неравноправной основе им совсем не хотелось. Так продолжалась эта затянувшаяся не пойми чего, но вернемся к гражданам Рюгге.

Как уже говорилось, у них появилось много свободного времени. Им не нужно было работать, – гер Шмаус обеспечил их всем жизненно необходимым; получать знания стало проблематично, – местные школы, и даже университет, были закрыты под предлогом разработки новой учебной программы, более соответствующей веяниям времени; вступать в брак и рожать детей, – отпало всякое желание и необходимость. Прежние законы, при которых у жителей Рюгге существовала потребность бороться за лучшую долю, а иногда, что называется и «за место под солнцем», были упразднены «за ненадобностью» решением муниципалитета, который со скрипом, но заработал. Новые законы принимать не спешили, потому, что как выяснилось, люди и без них знали, что хорошо, а что плохо, и без крайней необходимости преступлений не совершали. Благо, всего хватало: и еды, и одежды, и развлечений. Тот же гер Шмаус, занявший пост Главного комиссара республики, а заодно бургомистра, открыл особым декретом множество заведений, где каждый житель города и гражданин мог получить дополнительную порцию развлечений. Причем, за весьма скромную плату, – один пфенниг. Причем, этот же самый пфенниг выдавался посетителю прямо на входе, словно билетик. Деньги, как таковые, не имели большого хождения в пределах республики. Еще в самом начале правления Комиссар реквизировал у жителей города все денежные накопления; в деревнях ввел продуктовый налог; ремесленников обязал к поставкам целого списка продукции. Все они обменивались друг с другом, причем так удачно и выгодно, что через несколько лет сами забыли про деньги, и твердо уверовали в гениальную прозорливость любимого Комиссара.

Таинственный гость, и что он хотел от Питера Страубе

Питер только вернулся из оранжереи, где ухаживал за растениями, и успел заварить себе кружку душистого глёга, добавив в него изрядную порцию апельсиновых корок, как в дверь постучали. На пороге каморки появился округлого вида господин, в черном салопе с короткими рукавами и песцовым воротником; на ногах – высокие кожаные ботфорты; на голове – побитый на вату цилиндр, натянутый по самые уши.

– Честь имею, гер Страубе, – поздоровался он тихим голосом.

Старик обернулся, подслеповато щурясь, и тут же стал искать у себя на макушке очки, дабы разглядеть посетителя. Странный гость снял цилиндр, и приветливо улыбнулся.

– Не узнаете?

Человек с ловкостью циркача перемахнул каменную ступеньку, и в пару шагов оказался подле старого мастера.

– Людвиг, мой друг! – спохватился старик, разглядев округлого человека.

Оба по-дружески рассмеялись, и обнялись, будто долго не виделись.

– Сколько лет-то прошло!

– Пожалуй, все десять, а то и двенадцать, не менее! Аккурат с той поры, когда я купил у тебя премиленькую юнг фрау!

Седовласый Питер затряс длинными волосами:

– Помню-помню. Я назвал ее Гердой. Хороша была кукла.

– Не то слово! Теперь она служит моему верному камердинеру! Представляешь, все пружинки и шестеренки исправно работают! Знай только – смазывай.