Ещё через несколько дней большая часть войск ушла на юго-восток. Говорили, что этим туменом командует большой нойон Джэбэ41. Наконец, пошли и остальные войска. Теперь все воины были в доспехах и с полным вооружением. Чжурчжэньская сотня Сиантоли была лёгкой конницей, и он был этому рад – ему так было легче и привычнее, хотя, как у командира, у него был пластинчатый железный нагрудник и кожаный шлем с металлическим верхом. Всё-таки, налегке легче и сражаться, и маневрировать.

Но вот пошла тяжёлая конница, и у неё был совсем иной вид, неприступно-устрашающий. Вооруженные кроме луков мечами и пиками всадники и их лошади были одеты в броню из толстой буйволовой кожи. У командиров поверх кожаных панцирей были нашиты железные полоски. Но шли эти тяжёлые конники легко, не уступая в скорости лёгкой кавалерии.

Двигались в направлении на юго-запад. У Сиантоли было отвратительное настроение. Подъехал как всегда беззаботный Жаргал.

– Веселей, Драчун! Скоро приедем к морю!

Сиантоли не стал выяснять, откуда монгол знает перевод его имени. Он спросил первое, что пришло в голову:

– Откуда Большой хан знает, какой тропой вести войско? Заблудимся, не дойдём до моря.

– Великий хан мудрый! Но ему не нужно знать каждую тропу. У него есть хорошие помощники.

– А помощники откуда знают?

– А помощники – местные. Ты разве не слышал, что онгуты уже не дружат с вашим императором, они теперь подданные Чингисхана, добровольно, имей в виду! Они и ведут наши тумены лучшими дорогами.

– Предатели! – вырвалось у Сиантоли.

– Не надо укорять других в том, что делаешь сам. Перестань. Их вождь просто умный человек: зачем губить свой народ, когда он может счастливо жить, просто платя дань другому государю!

– А ты так сможешь?

– Что?

– Ну, если Чингисхан проиграет войну с Цзинь, станешь служить чжурчжэням?

– Не-ет, я – монгол! Я лучше умру в бою. Да и не будет такого с нашим ханом, потому что никто его не предаст. Ты же не предашь? Ха-ха-ха!

Сиантоли не смог выдавить из себя положительный ответ, а отрицательный произносить было нельзя. Он промолчал.

– Смотри! – погрозил плёткой Жаргал. – Я за тебя слово давал! – и ускакал к своей сотне.

Вошли на территорию Цзинь. Стали попадаться разорённые деревни совершенно без жителей. Позже Сиантоли увидел сбитых в толпу, подгоняемых всадниками чжурчжэней. Они шли в том же направлении.

– В чём виноваты эти крестьяне, за что их взяли? – спросил Сиантоли у подъехавшего в очередной раз Жаргала.

– Ни в чём. Просто они на пути. Такой приказ: всё население забирается в плен.

– А кто не может идти?

– Сам знаешь, чего спрашивать.

Жаргал намёками объяснил, что идущие впереди отряды разведки одновременно зачищают территорию от всех жителей, чтобы сохранить внезапность нападения.

Селения стали попадаться всё чаще, между ними уже были проложены настоящие дороги, которых большой армии, конечно не хватало и войска шли широким фронтом прямо по полям лугам и перелескам. Местность становилась холмистой. Сиантоли никогда не бывал в этих местах и не знал, что будет впереди.

Поступил приказ ускорить движение, лёгкая конница пошла быстрым ходом и, не останавливаясь на ночь, на рассвете вышла в густозаселённую долину перед возвышенностью, на которой за высокими валами виднелись крыши храмов. Население в панике металось между домами, многие пытались скрыться в кустарниках, лезли в речку.

Передовой отряд взлетел к воротам, но стража успела их закрыть, в монголов полетели стрелы, и те сразу отошли – штурмовать приказа не было. Сиантоли, наблюдавший это на скаку, облегчённо вздохнул.

Всадники отсекли жителей от города и стали сбивать в общую массу. Тысяча Добун-Мэргэна окружала город справа, с запада. Сиантоли из седла схватил за шиворот испуганного крестьянина: