Уже почти в полночь, приняв перед сном душ, он удобно расположился в своём любимом кресле перед телевизором, который, впрочем, не включил. Николай посчитал, что всё-таки пришло время определиться, если не окончательно, то хотя бы в принципе, в проблемах, свалившихся на него так неожиданно.

В целях стимулирования мозговой деятельности, да и просто потому, что захотелось, Николай принял бокальчик своего любимого "Старого Кёнига", закусив кусочком шоколада.

"Итак, что мы имеем на сегодняшний день? – Спросил себя Николай. – А имеем мы тетрадь с воспоминаниями товарища Круглова Андрея батьковича (отчество Николай на самом деле не запомнил). Тетрадь, судя по всему – подлинная, а записи – правдивые". – Почему Николай сделал именно такой вывод, он и сам не смог бы толком объяснить, просто принял это как должное.

"В подтверждение рассказа Круглова у нас имеется, – продолжал размышлять Николай, – револьвер системы Наган, что, в общем-то, не очень важно; а что очень важно и значимо – кулон с портретом последней русской императрицы с дарственной надписью сыну – наследнику престола Алексею. В отличие от воспоминаний юного чекиста, подлинность этих предметов никаких сомнений не вызывает".

Николай сделал паузу в своих размышлениях. Ему показалось, что одного бокала коньяку недостаточно для объективного и взвешенного рассмотрения проблемы под всеми возможными ракурсами. Поэтому он повторил процедуру с бокалом, янтарным напитком и шоколадом.

"В конечном итоге, – вновь усевшись в кресло, вернулся к своим мыслям Николай, – мы имеем просьбу, даже призыв Андрея Круглова к тому, кто найдёт его свёрток, то бишь завещание, разыскать следы и выяснить судьбу несчастного М.Ч. Конечно, Круглов и представить не мог, что тайник его останется необнаруженным столько лет, что сменятся не только поколения людей, но и сам государственный строй, и тот изменится".

"Где и кого теперь искать? На дворе новое тысячелетие", – с некоторым сожалением подумал Николай.

Как вариант – можно было сдать всё обнаруженное в подвале Комитета каким-нибудь заинтересованным и компетентным в этих вопросах органам. Например, отнести в Исторический музей или Госархив или ещё куда-нибудь, хоть в ФСБ. Однако Николай прекрасно понимал, что история, рассказанная уральским парнем, никак не вписывается в официальные итоги расследования гибели царской семьи. Скорее всего, никто вновь копаться в этом мутном деле не будет, потому что никто в этом просто – напросто не заинтересован. Все точки над "і" расставлены, останки расстрелянных обнаружены, с почётом захоронены в Петропавловском соборе Петербурга.

"Правда, не все, – вспомнил Николай, – двое детей, вернее их останки ещё не похоронены. Так что же делать? – Задал в очередной раз сам себе вопрос Николай. – Предпринимать что-нибудь для поиска М.Ч. или плюнуть на всё и, поставив на этом деле крест, жить прежней жизнью?"

"Похоже, со "Стариком" я переборщил", – отметил Николай. Выпитое только сумбур в его мысли внесло. Но, несмотря на это, в ситуации, надо было разобраться. Пора, наконец, было принять окончательное и, главное, верное решение.

Николай прекрасно понимал, сколь сложным и тернистым может оказаться для него путь поисков Молодого Человека.

"Ну, кто я такой – учёный историк, следователь прокуратуры, представитель Дома Романовых? Нет, конечно", – Николай старался смотреть на вещи более или менее объективно. И всё-таки, возможно от выпитого, а может быть, мысли эти давно бередили его душу – он был готов ввязаться в авантюру, хотел действия, хотел что – то поменять в монотонном течении своей жизни, в самом своём существовании. Возможно, настало время доказать самому себе, что он ещё не утратил способности на поступок.