– Привет, Мих, какая встреча! – воскликнул Игорь, когда его приятель подошёл близко.

– О! Игорь, здоро́во! А ты чего здесь?

– Да вот, отметиться пришёл, я тут одному менту погон содрал… Да и по колену ему хорошенько двинул… Видите ли, я не могу у себя в подъезде с друзьями постоять, по сигарете выкурить. Сразу такой кипиш поднимается.

– Ну ты прямо супермен, – ухмыльнулся Миша. – И сколько тебе отмечаться теперь?

– Два года, – вздохнул Игорь. – У тебя что новенького? Как Люда? Как Диман?

– У нас с Людой всё ок. Вот сейчас комнату снимаем в Ленинском районе, Диман к нам в гости захаживает, иногда и Лёха забегает. А ты куда пропал?

– Да никуда. К подруге ездил в деревню на всё лето.

– К Инне, что ли?

– К кому ещё! Приехал, пошёл на стройку, но вас с Диманом там не было.

– А почему не набрал? Мы просто прораба сменили.

– Да я с Лёхой затусил. Потом ко мне Инка приехала. А потом… мама с моста спрыгнула.

– Что? – у Миши округлились глаза. – Ты сейчас серьёзно?

– Вообще-то такими вещами не шутят…

– Ну дела… Мои соболезнования. Инка-то сейчас где?

– Уехала к себе, в деревню.

– Они с твоей мамой никогда не ладили… Ладно, захочешь – сам потом расскажешь, что произошло.

– А что тут рассказывать?! Мать давно уже всё достало. А когда ещё и её сестра, моя тётка, к своему мужику съехала, мамка вообще одна осталась.

– А ты?

– А что я?

– Тоже верно… Держись, друг, у меня телефон не менялся, звони, приходи в любое время. Чем смогу, как говорится.

– Спасибо, Мих. Диману привет передавай.

– Ага. Ну пока, Игорь, увидимся!

Попрощавшись, Миша пошёл своей дорогой. Игорь наконец-то нащупал у себя в кармане зажигалку и, радостно прикурив сигарету, снова провалился в приятные воспоминания.

Игорь сидел на полосатом диване в комнате метров двадцати и осматривался вокруг. К спинке дивана были прижаты три декоративные подушки чёрного цвета, расшитые красными маками с золотой обводкой по краям лепестков. Яркие зелёные листья и стебли были вышиты так натурально, что руки сами невольно тянулись к прекрасному цветку, чтобы сорвать его и поднести к носу. Посередине комнаты стоял коричневый деревянный стол, а в углу, на тумбочке, – телевизор. Огромный шкаф советского периода время от времени тихонько поскрипывал распахнутой дверцей, будто ожидая, когда его снова начнут использовать по назначению – складывать в него вещи. За полупрозрачной фиолетовой занавеской виднелись заснеженные улицы.

На столе стояли, прижавшись друг к другу, две хрустальные рюмочки, а рядом с ними дымила пепельница. Немного поодаль гордо красовались в сверкающих обёртках пара конфет «Ив Роше», словно две принцессы ошиблись адресом, придя не на тот бал. А почти в самом центре стояла бутылка водки. Игорь взял её, наполнил обе рюмки, опустошил сначала одну, затем вторую, закурил и уставился в окно.

В комнате словно витало в воздухе ощущение свободы и одновременно одиночества с безысходностью. Всё это давило на грудь, как тяжёлый груз. В висках при этом пульсировало так, будто кто-то стучал по ним сразу несколькими молоточками. Игорь раньше и представить не мог, насколько тяжело будет ему, когда он останется один. Он подумал о маме. Вспомнил этот страшный ящик, который опускали в яму. «Закопали мою мамочку… Поверить не могу, – еле слышно прошептал Игорь и тут же подумал: – Хотя, судя по тому, что гроб был закрытым, от мамы, наверное, там мало что осталось. После такого-то сильного удара об лёд…» Игорь вспомнил свой сон, в котором он отчётливо видел кровавые куски мяса вперемешку с костями. Всё это лежало в густой красной жиже на толстом слое льда и постепенно замерзало, покрываясь снегом… Да, в тот день с неба падали снежинки, а она, его мама, лежала под мостом. У Игоря побежали мурашки по телу. Он снова налил себе водки, уже в одну рюмку, выпил и продолжил смотреть в окно.