Всё дело в законе. При поимке особо опасного преступника, являвшегося выходцем из древнего рода, его лишали всех сил с помощью специального артефакта. Если же после лишения он оставался жив – судили и заключали под стражу до смертного приговора, который исполнял представитель рода. Ещё до первого слушанья проводилось «Изгнание крови», как называли процедуру выкачивания энергетического сосуда, а брат не выглядел так, будто его иссушили.
Меня нагнал Савьен, призывал вернуться и решить всё в зале суда. Вырвалась, несясь домой, будто чувствуя, что все ответы там. Стоило зайти на территорию поместья, как мы оба остолбенели, видя алое зарево в окнах. Мама выжгла себя, понимая, что лишилась и мужа, и сына.
– Айшарин? В чём дело?
Передо мной присел на корточки князь, обхватывая мои дрожащие и ледяные ладони своими.
– Подождите… я.. Я должна вспомнить, – промямлила я, отодвигаясь от него подальше.
Что произошло дальше? – Спрашивала у себя, пытаясь заставить свой мозг всё вспомнить. Но он упорно не выдавал ничего, кроме чёрной картинки. Я помнила только, как в тот же вечер в поместье пришёл Россак Оливракс. Как главнокомандующий, он передал постановление суда и приказ Повелителя – казнить Эзвура Аркалин. Как была в мундире, так и вырвала из нагрудника свой знак, определявший ранг. Швырнула на стол, следом написала рапорт и кинула туда же. Мушир был в ярости, грозился трибуналом, каторгой, лишением титула, пока Савьен ему не напомнил, что я выше его по положению, так как уже отказалась от воинского звания, а значит он говорит не с подчинённой, а с княгиней.
Но что дальше? Только темнота, которая поглотила так стремительно, что последние мои ощущения – это крепкие руки льва и тихий голос, умолявший вернуться к нему.
Савьен что-то говорил, пока я металась в бреду, рассказывал, как проходило погребение родителей, как менялась ситуация на войне… Первое, что спросила – что с моим братом, как только пришла в себя. Лев отвечал, что того упекли в Пенитенциарное Огненное управление, что готовят к заключению в Изнанке. Когда же я смогла добиться решения суда о переводе брата именно в ПОУ, при условии, что буду там работать и смогу контролировать, Савьен был в бешенстве. Он рассказывал, как отец, не понимая, что творит, через родовой артефакт отдал всю силу Эзвуру, отчего сам скончался, а теперь и я лезу в это пекло, губя свою жизнь на корню.
Главным вопросом было – почему Закарис Аркалин отдал всю силу своему сыну, которого презирал за свершившееся больше всех в этом выжженом мире? Савьен считал, что отец лишился рассудка от горя, что его сподвигла на это собственная жена, боявшаяся потерять сына. Но… я знала своего отца. Гордость и честь – два столпа его жизни. Он бы ни за что не предал свою семью такому позору. Он бы самолично отрубил голову сына, желая кровью смыть его позор, но… Закарис Аркалин поступил иначе, и я была вынуждена жить с этим до конца своих дней.
– Но как он смог выжить? – Вслух спросила я.
– Кто? – Ничего не понял князь.
Он уже давно сидел рядом и напряжённо разглядывал моё лицо. Я невидяще уставилась на него, продолжая думать.
Эзвур был слабее меня, поскольку его мать была выходцем из рода Дарамир – демонов Тьмы. Эти сильно уступали огненным в силе, и Эзвур взял большее именно от матери. Внешне – чистая копия отца, но огонь проявлялся слабо, и он плохо его контролировал. Можно предположить, что отец знал, когда именно задержали его сына, ведь «Изгнание крови» происходило практически сразу, ещё до объявления роду о случившемся. И, допустим, он моментально подключился к его источнику и стал вкачивать свой ресурс, но…