Вацлав не ответил, продолжив путь в скорбном молчании. Двое людей долго топали по пустыне, поднимая в воздух клубы стеклянного и обычного песка. Солнце, сокрытое пеленой густых паров частично отравленной земной атмосферы, уже начинало клониться к горизонту, намекая на то, что скоро ночь вступит в свои права. Айкон прекрасно знал, что ночь это не самое подходящее время даже для такого уникального вида как Homo superior. Ночь всегда была и осталась временем смерти. Четвертое тысячелетие не стало исключением, и даже наоборот, утвердило это суждение, превратив народные легенды в суровую реальность. Почти на каждом уцелевшем континенте, кроме разве что растаявшей Антарктиды, которая неумолимо приближалась к южной части Африки, можно было встретить волколаков, чудовищных порождений страха, ужаса и смерти. Волколаки стали следующей ступенью эволюции всего семейства псовых. Волки, дикие собаки, домашние собаки, даже самые безобидные болонки из-за резко изменившихся условий должны были приспособиться, как и вся жизнь на новой Земле, но эти существа избрали самый жестокий путь. Внешний вид каждого волколака был сугубо индивидуален, и, если поначалу это определялось породой собаки или видом, который подвергся эволюционным поправкам, то сейчас они стали одним единым видом в одном большом семействе. Волколаки объединялись в стаи, смешивание генов получалось колоссальным и неконтролируемым, в результате чего сформировался весьма успешный и опасный вид животных, сравнимых по своей природной сущности разве что со стаей бешеных волков. Однако, как и у всего живого, у волколаков были свои минусы. Точнее один, но довольно весомый, чтобы поставить успешность этого вида под угрозу. Эти существа не могли ориентироваться при свете солнца. Сложно сказать, что вызвало такую эволюционную недоработку, но люди встретили ее открытие как национальный праздник.

Айкону, впрочем, было уже не до праздников. Вацлав так увлекся поисками своих корней, что, похоже, совсем забыл о банальных принципах безопасности, прописанных в Руководстве. В сумерках уже отчетливо слышался вой первых волколаков, просыпающихся в своих пещерах и норах. С одной стороны Айкона распирало любопытство; за все свои двадцать пять лет он не выбирался далеко за пределы своей когорты, как стали называть сохранившиеся участки цивилизации. Почему им дали название римского воинского подразделения уже никто не помнил, но в них нельзя было увидеть ничего, кроме окружающего пейзажа и домашнего скота, вроде коров и свиней, которые могли потягаться в размерах с вымершими слонами из двадцать первого века. Другая же сторона заставляла Айкона паниковать и требовала, чтобы он немедленно искал убежище на ночь, в котором можно было переждать активность волколаков. Помимо них, ночью стоило много чего еще бояться, но справиться можно было со всем, даже с периодическими атомными завесами, но вот стаи ночных чудовищ заставляли ретироваться даже самых опытных охотников.

Айкон пытался вразумить Вацлава, но тот упорно шел вперед, даже прибавив шагу.

− В округе нет ничего, где можно было бы спрятаться, − покачал головой Вацлав, когда его спутник указал на маленькие скальные нагромождения. − Похоже на то, что мы вошли в ту зону, в которую люди не входили.

− И что нам теперь делать? − Айкон не на шутку перепугался. Глазами он уже видел тени на дальних скалах, которые принадлежали первым волколакам, выбравшимися на ночную охоту. Разум же отчетливо твердил ему, что смерть уже начала дышать в затылок.

− Видишь вон тот каменистый холм? − поинтересовался Вацлав. − Тот, что окружен деревьями?