– Даже не знаю, завидую я тебе или сочувствую. – Достав из халата пачку сигарет, она закуривает и указывает на белье, висящее на натянутой у трейлера леске с прищепками. – Думаю, что эти чертята гадят ядовитыми отходами, пятна ничем не отстирать.

– Я спрошу у мамы хороший отбеливатель и вечером занесу.

– Спасибо. И за еду тоже, дети набили животы и сразу же уснули, хоть дали досмотреть сериал. Я скинула фото ужина соцработнику, она довольна. Пишет мне чаще, чем влюбленный парень.

Рут садится рядом со мной, бесцеремонно забирает мою кружку и делает глоток. Поморщив нос, она высовывает язык и возвращает кружку.

– Фу, без сахара.

Она крепко затягивается и выдыхает дым в сторону, но ветер все равно приносит его прямо мне в лицо. Солнечные лучи потихоньку разливаются по территории трейлер-парка и падают на веснушчатое лицо Рут, ее кожа такая бледная и тонкая, что сквозь нее видны вены.

– Будешь? – спрашивает Рут, и после того, как я качаю головой, усмехается. – Правда бросила?

– Да.

– И не хочется?

– Заткнись.

Рут тихо смеется, потому что знает, что хочется. Я бросила курить в середине лета, когда мама застукала меня за трейлером с сигаретой в зубах. Она расплакалась, и я в ту же секунду поклялась, что больше не притронусь к сигаретам. Я ненавижу расстраивать маму, а тем более доводить ее до слез. Так что между парой затяжек и маминым спокойствием я, конечно же, выбираю второе. Хотя полупустая пачка все еще лежит в моем рюкзаке.

Прикрыв веки, Рут с показным наслаждением затягивается, чем заставляет меня закатить глаза. Она младше меня почти на два года, и проживи я ее историю, то забилась бы в угол и бесконечно рыдала. На тонких запястьях можно пересчитать полосы – попытки покончить с собой. В прошлом году она четыре раза сбегала из дома, потому что влюбилась в очередного дилера. В невменяемом состоянии она вынесла из дома последнюю ценную вещь – обручальное кольцо матери и отдала своему парню, которому нужна была доза. Сейчас в ее жизни наступило затишье, остается только гадать: временно это или нет.

– Смотри, как Майло скривил лицо, кажется, опять гадит.

Рут тяжело вздыхает и поднимается, а я поглядываю на часы. Оливер опаздывает уже на пять минут – это на него не похоже, потому что он всегда очень пунктуален.

Жду еще десять минут, а затем звоню. После бесконечных гудков он наконец-то отвечает:

– Ты про меня не забыл? – шутливо спрашиваю я.

Оливер молчит, а мне больше не хочется улыбаться.

– Ты про меня забыл, – уже констатирую я.

– Черт! – шипит он. – Прости, Микки. Черт. Да что со мной такое?

– Мне тоже интересно. Лучше бы соврал, что проспал, – тыкнув большим пальцем по экрану, я сбрасываю вызов.

С тех пор, как Оливер получил права, он каждое утро забирает меня на учебу. Забирает меня, даже если мы в ссоре. Если он вдруг не может, то предупреждает заранее, чтобы я успела дойти до автобусной остановки.

Глянув на время, понимаю, что уже опоздала на школьный автобус. Взять машину мамы я не могу, потому что она скоро проснется и поедет на работу в другой конец города. Вздохнув, я возвращаюсь в трейлер, чтобы оставить кружку и взять скейт.

Я опаздываю на первый урок на двадцать минут. Взмыленная и потная я забегаю в класс, извиняюсь перед преподавателем и проскальзываю вдоль ряда парт. Заметив мой вид, Джейк приподнимает уголки губ, и я уже предвижу глупые комментарии, отчего заранее хочу ударить его скейтом по голове.

Опустив скейт на пол, плюхаюсь на стул и, положив рюкзак на колени, расстегиваю молнию в поисках нужной тетради.

Боковым зрением замечаю движение и поворачиваю голову. Сев вполоборота, Джейк опускает локоть на спинку стула и склоняется ближе ко мне.