– Привет.

– Привет.

Первые дни я искал живых по городу, потом три дня пил, благо взломать магазин стало не проблемой. Потом стал пытаться звонить. Все набранные номера отзывались длинными гудками. На «горячих линиях» работали виртуальные помощники. Живых не было. Третий день, одержимый очередной идеей, я пытался связаться с контактами в мессенджерах кучи собранных по квартирам чужих мобильников. Неужели все эти виртуальные друзья были ботами? А мы сами? Мы, мы были живыми?

– Снегом опять все засыпало. Рождество наступило…

– Не чистят.

– Шел сегодня утром по городу и казалось, что все как раньше: фонари тускло светят, светофоры желтым мигают.

– Желтый – хороший цвет.

Может всех нас и убили эти виртуальные друзья, эти понимающие боты, которых сам Тьюринг не отличил бы от живых людей? Неужели я остался последним живым человеком на Земле? И после моей смерти только виртуальные операторы и боты останутся напоминанием о нашей глупости?

– Падают, падают, падают бабки, – напевал медбрат Петров, наблюдая за безуспешными попытками частично парализованной Авдотьи Михайловны Макентошевой встать со старого продавленного дивана, – ну и пусть, коль бабок у них нет.

Посмотрел на измученную внучку Аленку:

– Ну что, деточка, не надумала оплатить услугу «Транспортировка больного»?

– Нет у меня денег, – потупила взор Аленка, – студентка я. Натурой могу…

– Натурой?.. – задумался Петров, ощупывающе оценивая взглядом ладную фигурку, выгодно подчеркиваемую велосипедными шортами и футболкой с надписью «Аудит не повредит (Истинный внутренний аудит может осуществить лишь производящий вскрытие патологоанатом)» на высокой груди и «Встретишь Будду, убей Будду» на стройной спине.

– Не смей, сучка крашеная! – взвизгнула бабка. – Шалава малолетняя!!!

– Бабушка, она же вас спасти пытается, – примирительно сказал Петров, – по мере своих душевных сил и скромных финансовых возможностей.

– Заткнись!

– Ну вот, – медбрат огорченно развел руками, – делай им после этого добро.

– Так что? – поторопила внучка. – Договорились?

– Угу, – медбрат задрал халат и потянулся к ширинке.

– Только у меня эти… дни…

– А в рот если?

– Рот?.. – Аленка показала на маску.

– Вот ведь неудача, – огорчился Петров. – Что ты будешь делать? – посмотрел на пенсионерку. – Может ну ее? Пусть подыхает? Квартиру она хоть на тебя подписала? Место хорошее, центр.

– Где там, – вздохнула Аленка, – в фонд защиты животных ветеранов спецслужб завещала.

– По анахоретски тут у вас все, я гляжу.

– У нас все по простому, – кивнула Алена, – денег нет, но мы держимся.

– Жаль, квартирка неплохая, хотя запашок-с.

– Это кошки ее.

– Разве кошки так пахнут?

– После смерти – да. Она не давала хоронить, мумифицировать их хочет.

– Охренеть!

Мужчина и студентка задумались, глядя на парализованную.

– Суки позорные, – ковыряясь рукой под вонючей пожелтевшей подушкой, выдала Авдотья Михайловна. – И ты, сучка крашеная, и ты, паразит педиковатый!

– Нет, – Петров в волнении сорвал колпак и скомкал в руке, – я не могу работать в таких условиях! С такой старой склочней!

Он шагнул к выходу из запущенной квартиры, но бабка внезапно вытащила из-под подушки вальтер и наставила на мужчину.

– Ты че-че-че-го? – начал заикаться медбрат. – Бабка, не дури! Посодют тебя!

– Парализованных не сажают, – усмехнулась карга. – Шприц доставай, эскулапишка! Ширнуться мне надо!

– Я не могу укол поставить, нужен сертифицированный специалист, а он в машине.

– Зови, падла!

Петров нехотя достал мобильник:

– Алексей Степанович, поднимитесь в 45 квартиру. Да, они оплатят, не волнуйтесь.

Вскоре в комнату вошел похожий на колобка молодой толстячок. Вошел и замер.