Она же, бабка Лосиха, тоже не местная была, из городских, прижившаяся. Другие деревенские женщины, семейные, с ней не шибко общались, за чужую все считали, хотя она, почитай, лет тридцать тут прожила. Тоже студенткой по распределению занесла нелегкая. Нужны были чапельники в то время, слали молодых специалистов на производство, не давали в теплом городе отсиживаться. Чуть получил диплом – сразу в бой! Но городская, ясное дело, местные парни с ней женихаться не стали, осталась старой девой, как и давняя подруга ее, приехавшая вместе с ней из города учительница, Анна Михайловна Пушнарик. Но учительница к тому времени померла, от рака легких. Курила много от тоски и табак нюхала. Но не суть.

Жил наш Шурик месяц, второй, третий, на работу ходил, а выходные, знамое дело, тоскливо. Сходил в клуб пару раз на танцы, огреб, стал быть, от местных парней. Они, опять же, стал быть, не со зла его побили, а просто заведено так, обычай такой: ежели пришел чужой на танцы, то до своих девок его допускать никак нельзя. Непременно надо меры принять по недопущению подобного. Парни же днем на работе Шурика не шпыняли, здоровались вежливо, улыбались ему. И по пути домой и на работу не трогали, не обижали. Они же не злые были, просто обычай такой. Не ими заведено, не им и менять.