Бигбой отпер здоровенным ключом массивную дубовую дверь. Мы прошли еще по одному коридору. Еще одна дверь, еще один коридор. Как видно, по размерам этот дом не уступал настоящему средневековому замку.

– Мы в какой стране-то находимся? – не удержавшись, спросил я. Почему-то меня посетила мысль, что меня могли вывезти куда-нибудь во Францию или Великобританию, пока я был в отключке.

– Всё в той же, – ответил Бигбой и, показав вперед рукой, скомандовал: – Иди прямо и подожди меня там. Я подойду через пару минут.

Он зашагал по коридору, уходившему вправо, а я после секундной заминки двинулся в указанном направлении. Хуже, чем было, когда я очнулся, мне уже вряд ли будет. Да и какой смысл Бигбою было выкупать меня за 50 тонн зелени, если бы он замышлял сделать сейчас со мной что-нибудь плохое. Даже после его верескового меда на роль гладиатора я не годился, а других вариантов было не так уж много. Всё еще размышляя о том, что меня может ждать впереди, я добрался до очередной массивной дубовой двери, толкнул ее и шагнул внутрь.

Комната была в несколько раз больше моей камеры, однако окон в ней тоже не было. Зато здесь имелись огромная хрустальная люстра, заливавшая всё помещение ярким светом, и большой камин, в котором лениво подергивались язычки пламени. Под люстрой стоял стол, вокруг него – шесть стульев. Пять из них были заняты. Четверо мужчин и одна женщина.

Первым меня увидел мужчина, сидевший лицом к двери у дальнего торца стола. Крупный человек с опухших желтоватым лицом, нос весь в синих прожилках. Сразу ясно – мастер спорта по поднятию полных стаканов. Седые волосы, тусклые глаза и морщины, уже почти сравнявшиеся по глубине с похожим на Гранд-каньон шрамом через правую щеку. На первый взгляд казалось, что ему самое время выйти на пенсию, но уже через секунду я понял, что на самом деле он лет на десять моложе, чем выглядит. Алкоголь старит людей, не знающих меры, хотя и не так быстро, как наркотики.

Сидевший рядом с ним мужчина тоже выглядел выпивохой со стажем, но был явно моложе. Лицо у него было такое, что хоть сейчас отправляй его сниматься в фильме из жизни крепостных крестьян. Такое простое лицо постаревшего деревенского парня, русоволосого и голубоглазого.

Слева от стола сидели еще двое мужчин. Один из них был крупным, мускулистым, с перебитым носом и множеством мелких белых шрамов на бровях и ушах. Учитывая, что я и сам когда-то ходил в секцию бокса, ошибиться было трудно – этот мужик провел немало времени на ринге, хотя звездой первой величины явно не стал.

Ближе всего к двери сидел еще один седоватый мужчина среднего роста в очках с роговой оправой и толстыми стеклами. Выглядел он как школьный учитель из какого-нибудь захолустья, привыкший вдалбливать в головы деревенским недорослям устаревшие на пару десятилетий азы науки. Как видно, в перерывах между уроками он старательно прикладывался к местному самогону. Во всяком случае, лицо у него было почти такое же испитое, как и у двоих, сидевших за дальним торцом стола.

Напротив мужчины с внешностью боксера-неудачника сидела единственная в этой компании женщина в водолазке с длинными рукавами и обтягивающих джинсах. Скорее всего, она была немного младше меня, но по лицу этого не скажешь. Зато по нему легко можно было угадать ее прошлое, в котором самое важное место занимали те же порождения современной подпольной химии, что в и в моем случае. Только на свое пристрастие она явно зарабатывала не финансовыми махинациями, как я, а куда более распространенным среди женщин способом.

– Привет, – сказал алкоголик постарше сиплым пропитым голосом, подтверждавшим правильность моего первоначального диагноза. – Заходи. Садись.