Дни в Перелесье текли неспешно, и Алхим уже привык к размеренному ритму жизни. Однако однажды, когда вечерний туман только начинал расходиться по долинам, староста, старик по имени Бориан, позвал его к себе.

Алхим, склонив голову, вошёл в хижину старика, где пахло древесным дымом и свежими травами. Бориан сидел за деревянным столом, с его морщинистого лица не сходила привычная улыбка, полная жизненной мудрости, но в глазах читалась скрытая важность момента.

– Алхим, – сказал староста, откладывая в сторону старинный пергамент, – я решил повысить тебе заработную плату на двадцать фьянов. Я считаю, что твой труд должен быть вознаграждён по заслугам.

Алхим удивлённо замер, не ожидая такого поворота.

– Я постараюсь оправдать ваше доверие. – сказал он, кивая.

Однако, когда новость достигла Ульнияра, реакция была совсем иной.

В его глазах читалась зависть, а его губы искривились в нечто похожее на недовольную усмешку.

– Так вот как! – сказал он, иронично. – Алхим впереди меня.

Когда Бориан узнал о недовольстве Ульнияра, он сразу же вызвал его к себе в хижину.

– Ульнияр, – начал он, – я не понимаю, в чём твоя обида?

Ульнияр сдвинул брови, но не проронил ни слова. Бориан продолжал:

– Повышение – это вопрос срока службы и приверженности делу. Всё справедливо, и я не вижу в этом ничего, что могло бы тебя обидеть.

Ульнияр молчал, переваривая слова старосты. Он был человеком, переменчивым и быстро забывающим обиды, но сейчас в его душе было что-то тяжёлое.

– Я понимаю, – наконец сказал он, сдерживая своё раздражение.

– Ты не должен сравнивать себя с Алхимом, Ульнияр. У каждого свой путь, и у каждого своя роль в этом мире. Иногда приходится трудиться и не замечать, что другие идут по пути легче. Но я уверен, что ты найдёшь своё место и заслужишь своё повышение, когда придёт твой час.

Староста встал и хлопнул его по плечу.

– Так что, если хочешь, продолжай делать свою работу. И помни: каждый вклад ценен.

Ульнияр молча вышел из хижины.

С тех пор он стал задумчивее. Сидел в тени деревьев, погружённый в свои мысли. Его былое веселье и легкомыслие куда-то исчезли, а глаза стали чаще скрывать печаль, будто он искал что-то, но не знал, что именно. Алхим замечал это и не мог не попытаться поддержать друга.

– Ульнияр, что-то не так?.. – начинал он, подходя к другу.

– Я в порядке, – отмахивался Ульнияр, словно не желая обсуждать то, что скрывалось внутри. Его голос стал резче, и все попытки Алхима утешить его встречались с неприязнью. Он был слишком горд, чтобы открыться.

В конце концов, на третий день Ульнияр ушёл.

Он сказал Алхиму, что больше не видит смысла в работе пастуха. В его голосе не было гнева, только холодная решимость.

Через несколько дней Ульнияр, вместе с родителями, перебрался в Змеевку – соседнее село. Его отец построил там дом, и семья осела на новом месте.

Но прошло ещё три года, и Алхим узнал, что Ульнияр ушёл из дома. На этот раз – бродяжничать. Он забрал с собой лишь узелок с самыми необходимыми вещами и ушёл в мир, чтобы искать что-то своё, что-то, что не смогло бы найти его здесь. И с тех пор его никто не видел.

Однажды, неожиданно для всех, Алхим захворал. Он ощутил слабость, его ноги стали тяжёлыми, а в груди зловеще сдавило. Болезнь пришла быстро, и, хотя обычно летом он не знал простуд и недомоганий, сейчас всё было иначе.

Зельва готовила отвар из трав, которые она собирала для таких случаев. В её руках даже самые простые растения превращались в мощные лекарства.

– Лежи спокойно, Алхим, – сказала она мягко, когда он попытался встать. – Тебе нужно отдохнуть. Болезнь уйдёт, если ты будешь слушаться.