Вспотевшие от жара и невероятных усилий, бойцы, казалось, уже сдались.

– По-моему, огонь перекинулся на шестьдесят шестой, – дрожащим голосом произнёс Котов.

– Еня-ефеня, мать-перемать. – Старшина снова пнул неподдающуюся решётку. – Погибли мы, господа солдаты. Сейчас из ада земного отправимся вниз, в ад неземной.

– Давайте попробуем просто снять её с петель! – в голову Станислава неожиданно пришла мимолётная идея.

– Это последний шанс, – кивнул Крамской. – Напрягитесь ребята! И не высовывайте голые руки!

Все трое схватились защищёнными ладонями за решетку и напряглись изо всех сил. Особенно старался старшина. Сильные мускулы его напряглись, как у былинного богатыря, проступили близко к коже позеленевшие вены. Худенький Котов пролепетал, что больше не выдержит, на что Крамской велел ему заткнуться. Богатырёв также не отличался особой слабостью, но силы его тоже оказались на исходе.

– Мммммм, маа-мааа!.. – прохрипел Крамской, надувшись, как воздушный шарик, и покраснев, будто рак. – Тяжёлая, суу… Гнида-а!

– Боженьки, боженьки… – просипел Котов. Из его посеревшего носа вылетела гадкая зелёная сопля. Попав на решётку, она тут же с шипением испарилась.

Солдаты напрягались так ещё минуты четыре. Тем временем у вагона буквально разорвало правую стену, против которой стояли бойцы. Совсем ненадолго подуло холодненьким свежим воздухом. Трупы вместе с горящими койками стали высыпаться прочь из поезда. Однако из-за поступившего кислорода огонь ещё больше усилился. Он начал разрастаться как в сторону бойцов, так и в направлении шестьдесят шестого вагона…

– Есть, товарищ старшина! – вдруг радостно крикнул Станислав. – Лезет, лезет из петель!

– Держитесь тогда, мужики, держитесь… – прошептал Крамской, который был готов уже рухнуть от усталости.

Наконец-то тяжёлая железяка вылезла из петель, повиснув в пространстве на солдатских руках. Воины, не задумываясь, кинули надоевшую им дверь на пол. Раздался грохот. К счастью, ненавидимая штука вылетела вместе с замком. Где-то в вагоне обвалилась ещё одна балка. Казалось, что в центре пламени нечто визжит и катается в безумной оргии.

– Давайте в начало поезда, ну! – старшина первым юркнул в образовавшееся отверстие.

Вдохновлённый, Богатырёв следом за командиром шагнул в поглощающую тьму. Снаружи противно провизжала сирена «Юнкерса». Вдруг сзади нечто оглушительно рвануло, вагон в очередной раз пошатнуло, заскрипели колёса об рельсы. Станислава тряхнуло, и тут-то он и почувствовал бешеный смертоносный поток энергии, идущий сзади. Что-то очень мощное взорвалось, красноармеец больно ударился, рухнув на спину и прокатившись по полу несколько метров. Он открыл глаза. Котов также лежал неподвижно, Крамского и след простыл. Затем появилась ослепительная вспышка, как будто родилась сверхновая звезда. Уши бойца заложило. Перекатившись, он провалился в ближайшее неглубокое пространство и потерял сознание.

А колёса продолжали неумолимо грохотать.

Казалось, что, замолчав, старый воитель заснул.

– Ну а что было дальше-то, Станислав Константинович? – нетерпеливо спросил Рома.

– А, что? – ветеран как будто проснулся и, открыв глаза, продолжил. – Да, с «Красной стрелы» выбрались мы тогда. Шестьдесят шестой всё-таки бабахнул, и наш вагон развалился на части. Все, кто находились сзади нас в конце эшелона, погибли: там всё сошло с рельсов, – снова погрустнев, вздохнул Богатырев. – Котов тоже умер: у него из-за взрывной волны разрыв печени случился. В общем, недолго он ещё прожил. А Крамского потом в Крым отправят. Хотя нет, стоп, Крым – это ругательное слово, – отмахнулся старый воин. – А вот Таврия, Таврида – это красивые названия для этого полуострова… Хм, так что со старшиной-то? Старшину моего в Тавриду отправили, да. Там он и пал при обороне Севастополя.