Кобылкина запустила руку в боковой карман сумки и выудила оттуда связку ключей.

‒ Открывайте, ‒ сказал он, пропустив к двери женщину.

Кобылкина поставила на пол сумку и дрожащими руками вставила ключ в замок. Несколько оборотов и дверь отворилась. Первыми в квартиру зашли опера. Уже через полминуты стало ясно, что Зиневича внутри нет.

‒ Так вы бы сразу меня спросили, ‒ недоумённо произнесла домработница.

‒ О чём? ‒ уточнил Куприянов.

‒ Александр Виленович уехал сегодня утром. У него самолёт в девять.

‒ Куда уехал? Какой самолёт?

‒ В Берлин он летит. Позвонил мне в половине первого, сказал, чтобы я утром приехала прибраться в квартире. И надо вызвать электрика. На кухне замкнула розетка.

Тут же связались с аэропортом. Да, действительно, Зиневич в полночь купил билет до Берлина. Регистрация на рейс уже заканчивается. Это операм повезло, что Кобылкина появилась именно сейчас. Опоздай она на час и всё. Зиневич был бы уже недосягаем.

Александра Виленовича задержали уже в зале отлёта перед самой посадкой.

***

‒ Почему вы сразу не сказали об этом? ‒ спросил Зиневича Василий.

‒ Я не хочу об этом говорить, ‒ упрямо твердил задержанный. ‒ Я не собираюсь выставлять напоказ свою жизнь. И потом, как я мог сообщить вам об этом ночью? Где бы я вас искал. По закону я совершенно свободный человек.

‒ Конечно, вы правы, Александр Виленович. Но в сложившихся обстоятельствах, я не мог вас не задержать.

‒ Вы могли хотя бы разобраться, а не скручивать меня на глазах у сотен людей. Тоже мне, нашли убийцу!

‒ Ещё раз примите мои извинения, ‒ в голосе Куприянова на самом деле не было жалостливых ноток. Он говорил твёрдо и настойчиво. ‒ Вам следовало ещё вчера посвятить меня. Я бы реагировал на ваш отъезд по-другому.

‒ Разве же я знал, что ночью мне позвонят и скажут срочно лететь на операцию. Вы что, товарищ полицейский, не понимаете что такое донор? Я жду этого уже год. А теперь не знаю, что будет. Дождутся меня или нет.

‒ Дождутся, ‒ уверенно ответил Василий. ‒ Через час рейс. Наши коллеги решают вопрос с вашим вылетом. Думаю, опоздание на пять часов не будет проблемой для немецких врачей.