Я слышала, что многие местные семьи сочувственно относятся к старой вере; в конце концов, прошло лишь десять лет с тех пор, как Англия была католической страной. Воспоминания живут долго. Знатные роды Северной Англии, в том числе графы Нортумберлендский и Уэстморлендский, почти открыто называют себя католиками. Нортумберленд объявил себя моим сторонником и прислал мне некоторые принадлежности для религиозных обрядов, и, хотя герцог Норфолкский официально считается протестантом, его жена католичка, а сын склоняется к католичеству. Здесь я нахожусь среди друзей, и некоторые осмеливаются заявлять об этом более открыто, чем другие. Граф Нортумберлендский заверил меня, что при необходимости сможет привлечь других пэров на мою сторону.

Меня далеко не так строго охраняют, как если бы я находилась в руках лорда Джеймса. Здесь есть гарнизон, расквартированный в юго-восточной башне, но мои комнаты на западной стороне выходят в чистое поле. Я нахожусь на высоте пятидесяти футов, но могла бы бежать, спустившись по веревке, если бы имела лошадей. Однако если я попытаюсь бежать, это будет выглядеть так, словно я боюсь предстоящего суда. Нет, здесь я более сильна, хотя кажусь беспомощной и даже не имею собственной лошади. Я должна ждать, и это самое трудное для меня, так как противоречит моей натуре, в чем мы сходны с Босуэллом. Мы оба подвергаемся суровому испытанию.

Я слышала, что Босуэлл добился аудиенции у короля Фредерика на Новый год, но его так и не отпустили. Он предложил уступить Норвегии право на Шетландские и Оркнейские острова в обмен на свободу, но это возымело обратное действие: Фредерик преисполнился решимости держать его под стражей и торговаться с лордами насчет островов. Лорд Джеймс заявил, что в Шотландии Босуэлл является осужденным преступником и его следует выдать. Фредерик сослался на то, что перевозка важного и хитроумного заключенного потребует целой эскадры судов, которой он, увы, в настоящее время не располагает. Лорд Джеймс предложил прислать в Данию палача для удобства Фредерика. Должно быть, понимая, с каким подлецом он имеет дело, король отклонил это «любезное» предложение. Итак, Босуэлл в безопасности, и, судя по всему, удобно размещен в губернаторской крепости в Мальмё. Почему он не сбежал оттуда? Мне нужно более подробно узнать об условиях его содержания. Должно быть, его строго охраняют… но получил ли он хотя бы одно из моих писем? Сама мысль о том, что это не так, невыносима мне.

Когда я вернусь на трон – о да, тогда Фредерик освободит его и вернет домой на королевском флагмане, с репарациями и извинениями за столь неподобающее обращение. Тогда прошлое станет дурным сном, и вечером мы посмеемся над нашими невзгодами и вспомним о том, как справлялись с ними… Лохлевен и Берген, Карлайл и Копенгаген, Болтон и Мальмё. Разумеется, он знает моих тюремщиков, лэрда Лохлевена и леди Дуглас, но он не знаком с сэром Фрэнсисом Ноллисом, вице-камергером Елизаветы. Это обходительный и многострадальный джентльмен. Он нежно любит свою королеву, и думаю, не только потому, что его жена происходит из семьи Анны Болейн и таким образом связана с ней родственными узами. Он любит королеву так, как я никогда не видела раньше, ни во Франции, ни в Шотландии. Он обожает и глубоко чтит ее, что выглядит странно, поскольку он гораздо старше ее. Я пыталась заставить его шутить насчет нее, но, хотя он рассказывает много забавных историй о ней, он никогда не отпускает шуток на ее счет. О, это очень трудно объяснить… язвительный юмор без шуток.

Лорд Скроуп: такой чинный и пухлый, словно фаршированный каплун. Его шея особенно толстая и круглая, так что, когда он поворачивает голову, ему приходится двигать плечами. Тем не менее он тоже любезен. Я нахожусь в обществе приятных людей в приятном месте по сравнению с животными, которые называют себя людьми и прячутся в своих замках на продуваемых ветрами утесах в Шотландии».