– Не беспокойтесь, подсаживайтесь, курите и мы с вами. У нас тоже уши уже пухнут. Просто третий компаньон, – Роман кивнул в сторону Исайчева, – и по совместительству его жена не разрешает курить при клиентах.

– Сурово, – согласилась Венгерова, присаживаясь на краешек кресла у стола Михаила, – но, вероятно, правильно. Продолжу… Мои браки распались бы и при наличии детей. Со мной жить сложно – я «Дама пять».

– Поясните, – попросил Исайчев.

– Характер дерьмовый. Деспот! Самой иногда тошно. Но там, где начиналась моя карьера по-другому нельзя. Усталых мужиков надо было с диванов поднимать, а лаской этого сделать невозможно. – Мила Михайловна затушила о пепельницу сигарету, – мне всегда не хватало нежности. Я была сурова и со мной были суровы. Серёжка вёл себя благожелательно, на нежности не скупился. Он был очень, очень…

– Тогда почему враг?! – теряя терпение, повторил вопрос Исайчев, – хочу предупредить: дознание вам обойдётся в копеечку. После работы уголовного розыска и Следственного комитета трудно нарыть что-то новое и опровергнуть их выводы. Для возобновления следствия нужна очень важная причина. Я и мой коллега должны знать… В общем, Мила Михайловна, больше конкретики…

Венгерова вскинула руку, будто заслонилась от потока слов Исайчева:

– Ельник совратил мою дочь! – произнесла она твердеющим голосом, – этот подонок совратил мою Янку и теперь девочка считает, что я убила его. Убила из ревности. Она ушла, и я не знаю куда. Посему дерзайте! О гонораре не думайте. Сколько скажете – столько заплачу. – Венгерова открыла сумочку и вынула из неё нераспечатанную упаковку пятисотрублёвок, бросила на стол Исайчеву, – возьмите на организационные расходы.

Исайчев, проследив полёт пачки, извлёк из ящика стола бланк расходного ордера, не торопясь заполнил и, протянул его посетительнице:

– Деньги приняты. Потратим, составим финансовый отчёт. И ещё… Мила Михайловна, давайте работать на принципах взаимного уважения. Мы не из тех мужиков, которых нужно поднимать с дивана некорректными методами. Сядьте, пожалуйста, вон там в уголочке и все ваши сомнения изложите письменно, а мы пока с коллегой сходим пообедаем. Хорошо?

– Хорошо-о-о! – виновато отозвалась посетительница и пошла в указанное ей место.

– Знаете, ребятушки, как коллеги по театру звали погибшего Ельника, – положив ногу на ногу и, покачивая полуснятой босоножкой, спросила детективов Ольга, – они в его фамилии заменяли «ль» на «б». Говорят, это вполне соответствовало истине. Вы представляете, во скольких постелях нам придётся побывать, чтобы размотать «дело»?

Роман заменил слог на букву и засмеялся щедро:

– Красноречиво! Давайте «дело» назовём…

– Роман! – остановила коллегу Ольга. – Ты взрослый человек, бывший майор Следственного Комитета и туда же…

– Ну что ты, Оля?! – чуть склонив голову набок, нежно произнёс Васенко, – я предлагаю называть дело «Последний полёт птицы Додо». Как?

Ольга вытянула из сумки объёмный пакет. В кабинете запахло котлетами:

– Пойдёт… Вчера была по вашему поручению у специалистов, заходила к Галине Николаевне. Бушует «бабушка русской экспертизы». Говорит лучшие кадры на вольные хлеба подались, остались одни оболтусы. Им бы «дело» побыстрее свалить и на боковую. Подтягивайтесь к моему столу. Кушать подано! Налетай!

– Вот! – закричал, вскакивая с места Роман. – Когда ты вошла, я шепнул Мишке: у тебя в сумке еда-а-а! А он сказал, что это такие духи. Парфюмер самоучка! Ты представляешь, как можно спать с женщиной, от которой тянет духами с запахом котлет? С ней же всё время жрать хочется и больше ни-че-го-го-го!