Уголки губ Марка немного приподнялись от воспоминаний с Джеффри.

– Джеффри! Да ты полный идиот!

С кухни доносился крик Феликса, ругающего на друга.

Марк открыл дверь и в нос ударил запах теста и каких-то примесей.

– Чего вы орете на весь дом? Сейчас мама проснется и не будет никакого сюрприза. Что вы твори…

Марка чуть не схватил удар от увиденного: Феликс стоял в пижаме, весь погрязший в липком тесте. Джеффри сидел на полу с беззвучным смехом, закрывая рот обеими руками. Феликс пытался рукой протереть глаза, т.к. с них тоже стекало тесто, но, т.к. руки были в таком же состоянии, ничего не получилось.

– Мне в глаза попало! Джеффри, обещаю, когда смою это с себя, я запихну тебя в духовку вместе с тортом!

Марк, сдерживая смех, подошел к брату и немного убрал тесто с глаз.

Феликс подошел к раковине и стал смывать с себя тесто.

– Не надо, Фел! Тебе очень идет. – прерывисто попытался выдавить из себя Джеффри, т.к. уже задыхался от смеха.

– Очень смешно. Спасибо.

– Джефф, а твои шутки, как обычно, на высоте. Как он теперь футболку отмоет? – с улыбкой сказал Марк, хотя пытался сделать серьезное лицо.

– Ничего страшного. Джеффри отмоет мне все, что пострадало от его тупизма. – ответил Феликс, вытирая лицо полотенцем.

– Эй! Я же просто прикольнулся. Ну и чего вы такие нудные?

Марк осмотрел стол. Торт еще даже наполовину не был готов, а время близилось к утру.

– Ладно, похоже, что без меня вы точно не успеете. Джеффри, займись начинкой. Мы с Феликсом продолжим делать корж.

Марк ещё долго вспоминал реакцию их мамы. Она всегда очень ценила такие, казалось бы, мелкие подарки, но какое же больше значение они для неё имели. Мама никогда не умела сдерживать слезы и плакала, если малейшая радость проникала в её чувства. Марк смотрел на неё, и радовался, что он и Феликс – лучшие сыновья в мире. Они радовали её как могли: успехами, подарками, сюрпризами и проявлением доброты. Царил нескончаемый баланс в отношениях между детьми и родителями, и это большая редкость.

«До поры до времени…» – эта фраза больной пулей пролетала в голове Марка. Ведь эта была горькая правда. Это была реальность, которая будет сопровождать его до конца его жизни. Больше ни мама, ни папа не были прежними. Они превратились из редкостных ярких и жизнерадостных родителей, в частых унылых, серых сущностей, погрязших в семейных и финансовых проблемах. Марк знал, что их вины тому нет. Но, почему-то, все равно винил их. Возможно, это, потому что они взрослые? Значит, они еще и мудрые и уже давно должны были решить все проблемы. Они же родители. Они же взрослые. Они должны быть самыми умными. Никаких ошибок. «Можно ли утверждать, что „взрослый“ является синонимом к слову „правильный“? Можем ли мы простить взрослых?» – Марк быстро записал эти два вопроса себе в тетрадь. Он пролистнул страницы четыре, чтобы дойти до свободной. На всех предыдущих были так же расписаны вопросы. Может быть, скоро он найдет ответы на все. «Или, совсем не нужно знать того, без чего спится крепче?» – добавился еще один вопрос.

– А что же узнал Фел, перед тем как умереть? – спросил себя Марк. – Какие ответы нашла София, перед тем как измениться? Что будет со мной, когда я узнаю правду?

Он решил пока побыть один.

За окном стоял холодный конец ноября. «Битва осени и зимы началась!» – так бы сейчас сказала София. В этот месяц она целыми днями могла глядеть в окно и фантазировать, как декабрь захватывает ряды ноября и использует своё главное оружие – много снега. В конце концов всегда побеждает зима, но она с интересом наблюдала за этой схваткой. А самой главной радостью были письма деду морозу. София предполагала, что чем раньше начнешь писать о своих желаниях, тем больше вероятность того, что он тебя заметит.