– Седьмая бригада, на вызов… Мужчина, пятьдесят два года, боли за грудиной…

Я в панике распахнула глаза, едва не подорвавшись с сиденья. Стоило мне провалиться в сон, как сразу отголоски работы дали о себе знать. Каждый раз подрываюсь как ужаленная, боясь пропустить очередной вызов.

Через некоторое время начала улавливать сквозь сон чьи-то перешептывания. Они постепенно переходили в удивление со словами «ого, смотри!», «мам, это военные?». Едва разлепила глаза, нехотя проморгалась и взглянула в окно. Вдоль трассы, по которой мы уверенно мчались, располагалась длинная и внушающая колонна военной техники.

Я наблюдала за ней уже минуты три, но конца и края ее видно не было. Испугала или ошарашила эта картина? Нет. Я испытала лишь легкое раздражение, что меня разбудили по такому пустяку. Подумаешь, военные собрались. Вокруг одни поля и леса, наверняка проводили учения.

– Значит все, что пишут в телеге… это не фейк, – раздался позади негромкий женский голос.

Мама бросила на меня обеспокоенный взгляд, но не сказала ни слова. Малыш у нее на руках начал кряхтеть и приоткрывать глазки. Мельком взглянула на время: до Лигамска оставалось около часа езды и пять минут до кормления ребенка. Мне потребовалось пару минут, чтобы насыпать в бутылочку нужное количество смеси, размешать ее водой из термоса и достать подгузник. Через некоторое время малыш успокоился и заснул.

А разговоры людей с пугающим заговорщическим шепотом не прекратились.

Автобус вдруг остановился на трассе посреди поля. Спустя пару минут пассажиры стали недоумевать, по какой причине мы стояли. Я взглянула на лобовое и уловила длинную пробку у границы. Замечательно, еще не хватало простоять в пробке. Границы между Варпиной и Белозерьем всегда были свободны, и граждане обоих стран без пробок передвигались в соседние приграничные города. Что случилось на этот раз?

Исторически так сложилось, что долгие годы страны не могли поделить местность у границы с плодородными почвами, лесами и парочкой умирающих деревень. Поэтому тридцать лет назад было принято обоюдное решение оставить этот участок земли размером почти в сто километров ничейным, и соорудить вокруг него границы с пограничной заставой каждой из стран. Люди прозвали его нейтральной зоной. Жителям тех деревень оставили право выбора на гражданство, выплаты пенсий и пособий одной из стран.

Взгляд интуитивно упал на колонну военной техники слева на обочине. Некоторые военные в полном обмундировании и балаклавах сидели наверху внушительных машин. Кто-то курил, кто-то разговаривал с товарищами, а кто-то мельком поглядывал на пробку из гражданских. Я не разбиралась, что это была за техника. Но, чисто визуально можно было распознать ракетные комплексы и танки.

Я громко и раздраженно выдохнула, сложив руки на уровне солнечного сплетения.

– Че там пишут? Новостей никаких не было? – спросил какой-то парень негромко.

– Интернет не ловит… – досадно шепнул кто-то. – Хотя полчаса назад еще ловил.

– Это из-за военных. По-любому, – громко ответил водитель средних лет. – У них глушилки сотовой связи.

Где-то позади раздался голодный крик еще одного младенца. Это была толстенькая девочка месяцев шести и ее мать с грудью едва ли не шестого размера. Я увидела их на автовокзале еще до посадки на автобус. Девушка лет тридцати бесконечно ворковала над дочерью и на протяжении получаса кормила грудью, закрыв ребенка от лишних глаз хлопковой пеленкой. А отец и муж носился вокруг них с несколькими бренчащими игрушками в руках, лишь бы их чадо не стало скучно. Но, вероятно, мужчина их лишь провожал, потому как в автобус не сел.